Белье и впрямь лежало на диване, чистенькое, без единой морщинки, а носки даже были скатаны в комочки.

Должно быть, эта женщина когда‑нибудь станет отличной женой какому‑нибудь парню. Будет стряпать, обстирывать, обшивать, обласкивать по ночам, посвятит себя ему без остатка, при свете солнца и в мерцании луны. Да еще приданое какое:

героин на четверть миллиона долларов!

– Пусть оставит его у себя, – вслух сказал Энгель – Она это заслужила. А Ник Ровито, этот вероломный друг, не заслужил.

Он подошел к телефону и набрал домашний номер Ника Ровито Трубку снял сам Ник.

– Эл! Ты в порядке, мальчик?

– В порядке, Ник. Тебе звонили Роуз и остальные парни?

– Они заплатят, Эл. Обещаю тебе, они за все заплатят.

– Зачем? Их силой заставили Нельзя взыскивать с человека за то, что его принудили сделать.

– Эл, мальчик, сердце твое огромно как поднебесье, ты это знаешь? Какой красивый жест – взять да и простить!

– Ну...

– Роуз обещал, что ты расскажешь мне все остальное – Ага. Женщина по имени Марго Кейн похитила тело Чарли Броди, чтобы...

Несколько минут Энгель выкладывал Нику все, умолчав лишь о своем последнем открытии, связанном с синим костюмом. Когда он умолк. Ник Ровито сказал:

– Значит, сожгли, так?

– Кремировали. Один пепел остался – Это меня огорчает, но могло быть и хуже. Я ведь мог так и не узнать правду о тебе, мальчик. Я мог продолжать считать тебя неверным ублюдком. Очень рад, что все разъяснилось, малыш. За твое возвращение и снежка не жалко.

– А как насчет подставки с Менчиком?

– Все исправлено час назад, но какими стараниями и какой ценой! Отмазать тебя оказалось почти так же сложно, как если бы ты был виновен! – Ник Ровито расхохотался.

– Хорошо, – сказал Энгель – Значит, я чист – Верно Отдохни недельку‑другую, потом опять берись за дело, и мы.

– Нет, Ник.

– Что такое?

– Только не после всего случившегося. Я больше на тебя не работаю.

– Малыш, все исправлено... Я все устроил...

– С моей точки зрения, ничего не исправлено. Просто мы квиты. Зла я не держу, но больше не хочу работать на тебя – Кто‑то предлагает тебе место? – подозрительно спросил Ник Ровито. – Может, Виноски в Чикаго?

– Никто не предлагает. Ник.

– Вот что я тебе скажу. Хочешь уйти, ладно, уходи. Но с концами, малыш. Уходишь, значит, покидаешь организацию Я сообщу в комитет, и никто больше не возьмет тебя в дело Преследовать не будут, но и на работу не примут.

– Хорошо, Ник, я так или иначе хотел уходить из организации.

– По‑моему, ты свихнулся. В организации тебя ждет блестящее будущее. Когда‑нибудь ты и сам сможешь войти в комитет.

– Нет, Ник.

– Делай, как знаешь, – сердито сказал Ник Ровито и повесил трубку.

Энгель собрал свое нижнее белье и отправился домой.

Глава 24

На двери висела записка, по обыкновению пришпиленная накладным ногтем и намалеванная огненно‑красной помадой Слова были едва различимы, и говорилось в записке приблизительно следующее: «Ты, крыса! С меня довольно! Возвращаюсь в Калифорнию! Прощай, подонок!!!!» Подписи опять не было, ну, да и нужды в ней тоже не было.

Энгель отодрал листок от двери, открыл ее и вошел в квартиру.