— Мы принимаем твои извинения, Эшер, — класс хором проскандировал стандартный ответ.

При этом многие ученики с трудом сдерживали смех.

— Я принимаю твои извинения, — улыбнулся Инструктор. — И хочу сказать тебе спасибо за то, что ты опять даешь мне возможность поговорить с классом о Правильном Употреблении Слов. «Залюбоваться» — слишком сильное слово по отношению к разделыванию семги.

Инструктор повернулся к доске и написал «залюбоваться». А под ним написал «засмотреться».

Джонас улыбнулся этому воспоминанию. Он уже почти подъехал к дому и, ставя велосипед на место, вдруг понял, что не так со словом «страшно». Оно слишком сильное.

Он так давно ждет этого особого декабря. И теперь, когда декабрь так близко, ему не страшно. «Я жду его… с нетерпением, — решил Джонас. — И, конечно, я волнуюсь». Все Одиннадцатилетние были взволнованы этим стремительно приближающимся событием.

И все же всякий раз, когда Джонас думал, что может произойти, ему было не по себе.

«Мне тревожно, — решил Джонас. — Вот что я чувствую».

— Ну, кто сегодня хочет первым поделиться чувствами? — спросил Отец в конце ужина.

Это был один из ритуалов — делиться чувствами. Иногда Джонас и Лили спорили, кто будет первым. Их родители, конечно, тоже принимали участие в ритуале, они тоже делились своими чувствами каждый вечер. Но как и все родители и вообще взрослые, они не ссорились. В том числе из-за права начать ритуал.

Сегодня и Джонас не пытался заговорить первым. Его чувства были слишком сложными. Он хотел ими поделиться, но не спешил, хотя и не сомневался, что родители помогут ему в них разобраться.

— Давай, Лили, — сказал он, глядя на младшую сестру.

Лили — Семилетняя — ерзала на стуле от нетерпения.

— Я сегодня очень разозлилась, — объявила Лили. — Моя группа из Детского Центра была на площадке для игр, и к нам пришли посетители-Семилетние, и они вообще не следовали правилам! Один из них, мужского пола, не знаю, как его зовут, все время забирался на горку без очереди, хотя все остальные ждали. Я так на него разозлилась! Я даже сжала руку в кулак, вот так, — она потрясла кулачком, и вся семья улыбнулась ее смелому жесту.

— Как ты думаешь, а почему посетители не следовали правилам? — спросила Мать.

Лили в задумчивости покачала головой:

— Я не знаю. Они вели себя как… как…

— Звери? — смеясь, подсказал Джонас.

— Точно, — рассмеялась Лили. — Как звери.

Дети понятия не имели, что значит это слово, но так часто называли невоспитанных или неловких людей, людей, которые вели себя не так, как все.

— А откуда они приехали? — спросил Отец.

Лили задумалась.

— Наш староста говорил об этом в приветственной речи, но я не помню. Наверное, я прослушала. Они из другой коммуны. Им пришлось выехать обратно очень рано, они даже обедали в автобусе.

Мать посмотрела на Лили:

— А как ты думаешь, может, у них правила другие? И поэтому они просто не знают, какие правила на вашей площадке?

— Наверное, — пожала плечами Лили.

— А вы разве не посещали другие коммуны? — спросил Джонас. — Моя группа часто это делала.

Лили кивнула:

— Да, когда мы были Шестилетними, мы провели целый школьный день с группой Шестилетних из другой коммуны.

— И как ты себя там чувствовала?

Лили нахмурилась:

— Мне было неуютно. У них другая система.