«Он спит крепким сном, — подумала малышка. — А я сказала ему, что он должен проснуться в четыре часа, и сплела две гирлянды — одну для него, другую для себя. Я помню, как мама всегда говорила, что нужно держать данное слово».

Она сделала три шага вперед. Крепко спавший старик не подозревал, что внучка стоит перед ним. Слабый румянец выступил на нежных щечках девочки. В эту минуту она была очень хороша, хотя смуглое личико немного походило на лицо южанки. Быстро-быстро Дороти вскарабкалась на колени спящего и ловкими пальчиками накинула гирлянду из маргариток ему на шею.

«Раскрыть ему пальцами глаза или нет?» — размышляла она.

Старик сидел, откинувшись на спинку кресла, и Дороти устроилась у него на коленях. Увидев, что понемногу сползает, девочка взяла большую руку деда и обвила ее вокруг своей талии.

«Теперь мне гораздо удобнее, — подумала она. — Как мне нравится дедушка, он похож на папу».

— Эгей! — прозвучал ее голос.

Старик сильно вздрогнул, чуть не уронив на пол маленькое, похожее на бабочку, создание, усевшееся на его коленях.

— Что это, Дороти?

— Что, дедуля? Знаешь, следует держать данное слово! — объявила она.

Старик смотрел на девочку с таким выражением, которое, конечно, никогда не появлялось у него в глазах при виде его дочери Доротеи. Маленькая Дороти тоже смотрела на него смеющимися глазками, смотрела весело, ласково и доверчиво.

— Держи меня чуть-чуть покрепче, дедуля; я чуточку сползаю, — сказала она. — Вот теперь хорошо. Ну, ты славно поспал?

— Кто тебе позволил прийти сюда? — сурово спросил дед.

— Никто. Я просто взяла и пришла.

— Ты не должна больше этого делать. Никогда не приходи больше.

Эти слова, казалось, на минуту озадачили Дороти.

— Знаешь, тебе не идет хмуриться, — сказала она. — Пожалуйста, держи меня покрепче! Мне очень неприятно, что я сползаю. Мама всегда держала меня крепко. Вот, так лучше. Ну, разве нам не хорошо вместе? Правда? А ты знаешь, что на тебе гирлянда из маргариток и что я нарочно сплела ее для тебя?

— Тише, тише, — поморщился старик.

Ему хотелось сорвать с шеи гирлянду, но он лишь быстро и резко выпрямился. Гирлянда разорвалась и упала на пол.

— Ах, зачем ты это сделал? Это очень грубо!

Глаза девочки наполнились слезами. Она соскочила с колен деда, подняла длинную разорванную гирлянду и постаралась поправить ее.

— Пойдем в сад, сделаем другую гирлянду, — предложила она как ни в чем не бывало. — Сегодня такая чудесная погода, так ярко светит солнышко, а здесь у тебя в комнате ужасно. Пойдем, пойдем сейчас. Ах ты, старый, старый лентяй. Если бы ты проспал еще с полсекунды, я непременно подняла бы тебе веки. Знаешь, ты не должен был нарушать данного слова.

— Замолчи! — перебил ее старик. — Ты самая ужасная непоседа, которую я когда-нибудь видел в жизни.

— Ну, а ты ужасное-преужасное чудовище. Лучше быть ужасной непоседой, чем чудовищем.

Он опять сердито посмотрел на нее. Она ответила деду смелым взглядом и вдруг весело и звонко расхохоталась.

— А знаешь, зачем я сюда приехала?

— Уж конечно, не затем, чтобы будить меня, когда я отдыхаю.