— Это будто очень много матрасов, — согласился Мойст.

— Я предпочитаю думать об этом как об одном матрасе высотой в треть мили.

— Правда? — отозвался Мойст.

Плюх!  Где-то открылись клапаны, и вода понеслась по новому пути.

— Теперь видите, как пустеют банковские ссуды, по мере того как вода течет в Носок? Бубульк!  — Обратите внимание на Резервуар Одиннадцать, вон там. Это значит, что расширение бизнеса замедляется… Вот оно, вот…

Кап!

— Теперь смотрите на Ведро Тридцать Четыре. Оно наполняется, наполняется… вот! Шкала слева на Колбе Семнадцать, кстати, показывает терпящие крах предприятия. Видите, как начала наполняться Фляга Девятнадцать? Это лишения прав выкупа закладных… Потеря работы — это Колба Семь… А вот и клапан Колбы Двадцать девять, когда все начинают доставать носки.

Всплеск!

— Но что можно купить? Вот здесь мы видим, что Колба Одиннадцать тоже иссякла…

Кап.

Если не считать редкие побулькивания, акватическая активность стихла.

— И теперь мы в положении, в котором не можем двигаться, потому что, образно выражаясь, наступили на собственные руки, — сказал Хьюберт. — Работа пропадает, люди страдают без сбережений, заработная плата понижается, фермы приходят в запустение, с гор спускают неистовые тролли…

— Они и так уже здесь, — встрял Мойст. — Некоторые даже в Страже служат.

— Вы уверены? — удивился Хьюберт.

— Ну да, у них есть шлемы и все такое. Я их видел.

— Значит, полагаю, они в неистовстве уйдут обратно в горы, — заключил Хьюберт. — Думаю, я бы на их месте ушел.

— Вы думаете, это все может действительно случиться? — спросил Мойст. — Куча трубок и ведер могут вам об этом сказать?

— Они очень точно связаны с событиями, мистер Липосвик, — сказал Хьюберт с узявленным видом. — Связь — это все. Вы знали, что то, что края одежды имеют тенденцию подниматься во времена национального кризиса — установленный факт?

— Вы имеете в виду?… — начал Мойст, не совсем уверенный, как это предложение должно закончиться.

— Женские платья становятся короче, — объяснил Хьюберт.

— И это вызывает национальный кризис? Правда? И как высоко они…

Мистер Бент издал свинцовый кашель.

— Думаю, возможно, нам пора идти, мистер Липовиг, — сказал он. — Если вы увидели все, что хотели, то вы, несомненно, торопитесь уйти.

Чувствовалось легкое ударение на «уйти».

— Что? О… Да, — сказал Мойст. — Мне, пожалуй, пора. Ну, спасибо вам, Хьюберт. Это, без сомнения, было крайне познавательно.

— Я только никак не могу избавиться от утечек, — сказал маленький человечек с немного пришибленным видом. — Клянусь, каждый стык водонепроницаем, но в конце никогда не остается то же количество воды, с каким мы начинали.

— Конечно нет, Хьюберт, — отозвался Мойст, похлопав его по плечу. — Это потому что вы так близки к достижению совершенства!

— Да? — удивился Хьюберт, вытаращив глаза.

— Конечно. Любой знает, что к концу недели никогда не будет столько денег, сколько, по вашим представлениям, должно быть. Это широко известный факт!

Восторг осветил лицо Хьюберта.