Первое что пришло ему в голову, это — уйти от фонтана, около которого он застигнут врасплох, как вор… Он уже делает шаг в сторону и скрывается за широким кустом азалий. Но звонкий, насмешливый смех несется со стороны окна.

— Эй, Рагим! Куда? Или совесть съела тебе глаза, что ты не можешь смотреть на меня и прячешься в кустах, бездельник? Или нынешние горцы унаследовали от своих отцов только одну трусость? Скажи!

Эти слова, как удар хлыста подействовали на Рагима. Не злой по природе, честный и далеко не трусливый, юноша весь вспыхнул, загорелся гневом и вне себя выскочил из своего убежища. Он через две секунды очутился под окном Глаши;

— Благодари Аллаха, что ты девчонка, а не джигит… Будь ты не девочка, я сумел бы разделаться с тобою. Я бы…

— Молодец Рагим! Молодчинище! — неожиданно, прервав его на полуслове, произнесла Глаша. — Вот теперь я узнаю тебя, узнаю в твоих словах смелого джигита, удалого Рагима, а не трусливого мальчишку. Тебе подобает вступать при случае в открытый бой, не прячась, не скрываясь, а не трусливо тайно похищать девушек и запирать их в неволю…

Глашины слова снова, как удар бича, подействовали на самолюбивого Рагима. Невольный стыд объял его душу. Смущенно поднялись на Глашу черные, огненные глаза юноши.

— За что винишь Рагима? Разве виноват в этом Рагим? — забормотал он смущенно. — Разве виноват? По законам нашего народа, младшие должны во всем беспрекословно повиноваться старшим. Отец приказал Рагиму… Рагим не смел ослушаться его. Отец старше и мудрее. И не Рагиму судить о нем. Пусть Аллах ведает и судит о его поступках!

— Рагим, Рагим! Ты совсем не такой злой, каким я тебя представляла себе после твоего недостойного поступка!

— Помолчи, девушка!

— Да, да, недостойного, Рагим! Зачем ты обманул меня и Селту? Зачем заманил в ловушку?.. Не хорошо, не честно!..

— Молчи, или…

— Нет, нет, Рагим… Не стану я молчать. Помнишь, мы еще маленькими детьми, когда меня привезли в Гори, играли с тобою на берегу Куры? Помнишь, как вместе собирали ракушки и камни? То было хорошее время, Рагим. Не правда ли? Ты приносил мне сладкого винограда из ваших виноградников, а я делилась с тобою персиковыми пирожками, которые так мастерски печет Маро. И мы были с тобою, как брат с сестрой, Рагим… А теперь ты помог запереть меня в эту клетку… Увез меня заодно с этими разбойниками Векиркой и Ахметкой в эту горную щель…

— Но тебе мы не хотели зла, девочка, ты случайно попалась с Селтонет, — тихо, словно оправдываясь, говорит Рагим.

— Случайно! Взяли, схватили и приволокли, как овец. А что должны переживать, не получая от нас известий, наши в Гнезде… Ты ведь не был там и не видел их горя… — с тоскою доканчивает Глаша.

— Нет, был и видел!

— Что?

Глаша, забыв всякую предосторожность, высовывает голову из окна своей темницы чуть не кричит:

— Что! Ты был в Гнезде? Ты вздел наших? Ты видел их, Рагим? Да говори же, говори, ради Бога!

— Ш-ш! — отчаянно и выразительно шепчет мальчик и протягивает руку по направлению женской половины дома. — Ш-ш! Молчи! Мать услышит! Беда будет! И Бекир у ворот, и Ахмет поблизости… Донесет отцу, тогда плохо будет Рагиму…

— Рагим! Голубчик! Соколик Рагим, — почти не слушая его, лепечет теперь, как в бреду, Глаша, — ты видел их? Ты видел их? Всех видел? Скажи!

Рагим молчит. Душевная борьба ярко отпечатывается на его выразительном, загорелом лице. Потом он оглядывается с опаской раз, другой, третий… Слава Аллаху, никто не видел, никто не слышал этой отчаянной Дели-акыз… Все тихо по-прежнему в саду и в доме.