Почему сразу у меня? И как скоро? Что вообще за странная реакция и не менее странный диалог? У МЕНЯ?! Я с ужасом смотрела на мобильник, экран которого уже погас. Мне все-таки надают по шее за кражу?!

Хотелось громко выругаться. Как он узнает, куда ехать? Ох, о чем это я – каждый, кто имеет доступ к телефонной базе, за минуту вычислит адрес.

Что я наделала? Кто толкал меня на этот звонок? Лежал себе нож и лежал, есть-пить не просил… нет же, давай позвоним, еще разок сыграем благородную роль, побудем честной…

Тихо! Без истерик.

Мысли тут же сиганули в сторону и затихли; в навалившейся тишине барабанный бой крови, отдающийся в ушах, зазвучал оглушительно.

Кем бы ни оказался незнакомец, он посмотрит телефонную базу, приедет и заберет нож. Всё.

Всё?

Да. Всё.

Не думая о том, что делаю, я положила телефон на кровать, подошла к стулу и принялась натягивать на ноги мокрые джинсы; от прикосновения холодной ткани кожа покрылась пупырышками.

Сколько теперь ждать, всю ночь? Пока отыщет адрес, пока подъедет, пока выслушает мой путаный рассказ…

Черт бы меня побрал! Оставила бы нож себе и уже спокойно видела бы десятый сон, так нет же…

Одевшись, я наскоро расчесала волосы, переложила нож с кровати на стол, заварила чай и погасила свет. На ощупь вернулась к столу, села на стул, обхватила пальцами горячую кружку и попыталась успокоиться.

Уснуть все равно не смогу. Буду ждать здесь.

– В чем дело?

Костяшки пальцев Дэлла, держащего в руке бокал с коньяком, который они с Маком неспешно пили, беседуя о работе, побелели от напряжения, лицо окаменело, губы сжались, а в глазах застыло странное выражение.

– Седьмой, – после молчания ответил он.

Аллертон напрягся. Может, это не то, о чем он подумал?.. Вот только его обычно расслабленный спокойный друг редко выглядел так, значит, он не ошибся. То был седьмой человек, нашедший нож и позвонивший по поводу находки.

– Твою мать, – выдохнул Мак и потер темную щетину. Сложно было добавить что-то более емкое, учитывая глубину той ямы, в которой Одриарду, специалисту по взрывчатым веществам, работающему в отряде специального назначения, скоро придется оказаться. – Мужчина? Женщина?

– Женщина.

Дэлл на секунду прикрыл глаза, затем залпом осушил стакан, не желая даже думать о том, что это все-таки случилось снова. Блеснули в свете лампы дорогие серебристые часы на широком запястье. В жесткий взгляд закрались злость и неуловимая обреченность. Он усилием воли заставил себя разжать пальцы, чтобы бокал в руке не треснул.

От прикуренной стоящим напротив него Маком сигареты под потолком поплыл дым.

– Сколько времени прошло с последнего раза? – Аллертон – убийца на службе Комиссии, прозванный за особое умение ощущать жертв на расстоянии Чейзером, – прищурил зеленовато-коричневые глаза.

– Три месяца. Три месяца спокойной жизни… – Дэлл вдруг взорвался: – Я должен был забрать его из того кювета!!!

– Ты не мог! Не имел права.

Дэлл жестко выругался, намекая, в каком гробу он видел это и все остальные права. Мак понимал его – это ему предстояло остаться сегодня вечером в кабинете собственного дома, чтобы допивать коньяк, а после работать или отдыхать, в то время как его коллеге придется нестись на машине через ночь, чтобы ублажить мелочное желание очередного идиота. Идиотки. Еще неизвестно, кто хуже, вдруг подумал Мак, – мужчины или женщины. Наверное, все-таки женщины. Представительницы слабого пола умели наилучшим образом давить на болевые точки, выворачивая на поверхность всю свою извращенность, которую зачастую скрывали за холеными лицами и длинными ресницами их умы.