|
— Четыре заряженных патрона, две пустые гильзы. Револьвер 38‑го калибра системы «Смит‑и‑вессон». Понюхав дуло ствола, Мейсон сказал: — Из револьвера, кажется, стреляли совсем недавно. Осторожно повернув барабан так, чтобы он занял первоначальное положение, Мейсон положил револьвер на промокательную бумагу на своем столе и сказал: — Давай посмотрим, что еще в сумке. — Внимательно разглядывая содержимое сумки, Мейсон заметил: — Там, кажется, есть сумочка для кредитных карточек. Посмотрим, что в ней. Мейсон вытащил сумочку, открыл ее и извлек несколько разных карточек. — Водительские права, выданные в штате Невада, — сказал он. — Аделла Стерлинг Гастингс. 721, Нортверт‑Ферстон‑авеню, Лас‑Вегас, Невада. Тут есть и кредитная карточка. Миссис Гарвин С. Гастингс. 692, Уэтерби‑бульвар, Лос‑Анджелес. Есть еще калифорнийские водительские права на имя Аделлы Стерлинг Гастингс. 692, Уэтерби‑бульвар, Лос‑Анджелес. — Тут еще целая дюжина других карточек. Миссис Гарвин С. Гастингс, член автомобильного клуба Южной Калифорнии, член яхт‑клуба Бальбао‑Бич. И еще четыре карточки. — В сумке есть и кошелек, — сказал Мейсон. — Он, кажется, набит деньгами. Делла Стрит оторвалась от заметок, которые она делала. — Вы полагаете, можно копаться в содержимом сумки? — спросила она. — Представляется, что с помощью этого револьвера было совершено преступление, — заметил Мейсон. — Оставив сумку в моем офисе, кто‑то, очевидно, хочет вопреки моему желанию втянуть меня в какое‑то скверное дело. Совершенно неестественно для женщины уйти, оставив свою сумку. Если что‑то не случилось с ней, то ее уход из офиса без сумки кажется мне каким‑то маневром. А если это так, я хочу как можно больше выяснить о ней. Мейсон достал кошелек и, раскрыв его, воскликнул: — Посмотри, чтобы ты думала! Делла оторвалась от своих заметок. — Купюры в сто и пятьдесят долларов. Тут тысяча, тысяча пятьсот, две тысячи, две тысячи пятьсот, три тысячи в больших купюрах. Затем двадцать, пятьдесят, шестьдесят, восемьдесят, сто, сто пятьдесят в купюрах меньшего достоинства. Серебром два доллара и сорок три цента. Делла, кажется, наша посетительница была в состоянии выплатить приличный гонорар. — Почему вы говорите в прошедшем времени? — Потому что я не знаю, увижу ли я ее когда‑нибудь. Тебе придется признать, что если женщина уходит, оставляя кошелек с такой суммой, то у нее, очевидно, что‑то не в порядке с памятью. Она даже забыла, что стреляла из револьвера. Посмотрим, что еще есть. Пудра, губная помада, полпачки сигарет, кошелечек для ключей. Знаешь, что интересно, Делла. Когда‑то он был наполнен ключами. Сейчас — только один. От ключей остались ясные следы на коже, из которой сделан кошелек. А сейчас только один ключ. Да здесь еще один кошелечек, почти заполненный ключами и… Зазвенел телефон. Делла сняла трубку: — Подождите минутку. Кто звонит? Она немного послушала, затем закрыла трубку рукой и, повернувшись к Мейсону, сказала: — Это мистер Хантли Баннер, адвокат. Говорит, что хотел бы переговорить с вами относительно дела Гастингс. Взгляд Мейсона невольно перешел от кошелька к револьверу на столе. Немного поколебавшись, он кивнул Делле, снял трубку со своего аппарата и сказал: — Да, мистер Баннер. Говорит Мейсон. В трубке послышалось: — Я адвокат Гарвина С. Гастингса. Насколько я понимаю, вы представляете его жену в деле о разделе собственности. — Могу я узнать, почему вы так решили? — спросил Мейсон. — А разве это не так? Засмеявшись, Мейсон ответил: — На юридическом языке это, мистер Баннер, называется попыткой увильнуть от ответа. |
