— Угу, — ответил он медленно, — могу и ошибаться. Я в ком угодно могу ошибиться. Очень жалею, если сбил вас с толку.

Я ничего не ответил. Жалел я много сильнее.

— Может, меня занесло. Слишком уж много всего сразу. У меня бывают дни, когда вся моя проклятая жизнь вдруг встает на дыбы и бьет меня копытами по голове.

Он ударил невидимого противника левой в челюсть. Кривую кулак завершил возле его собственного подбородка. Он повернулся в сторону проулка.

— Куда вы, Тони? Разве вы не вернетесь в бар?

— Аркадия хочет, чтобы я остался у нее. Она засадила Торреса в тюрьму за оставление семьи без средств к существованию. А теперь боится быть одна. Думает, что и сама теперь susto.

— А что такое susto?

— Черная болезнь. Доктор говорит, чисто психологическая. А моя мать говорит, что она от злого духа.

— А что говорите вы?

— Не знаю. В школе учили, что никаких злых духов нет. А я не знаю. — Глаза у него были как погасшие фонари.

Он скрылся в проулке, а я поехал к себе в контору. Мысли мои оставались с Тони и Аркадией, замкнутые в смутном мраке между двумя частями города, между двумя магиями.

— Я вас разыскивала, — сказала миссис Уэнстайн. Вид у нее был усталый, улыбка поблекла. — Мне кажется, я нашла нужный вам городок. Маунтин-Гроув, примерно в шестидесяти милях отсюда вверх по долине. Больше половины фамилий сошлось. Адреса я выписала.

Она протянула мне аккуратно отпечатанный список из шести фамилий с названием улицы и телефонным номером. В том числе Аделаида Хейнс, живущая на Канал-стрит. Меня захлестнула волна удовлетворения. Как я нуждался в такой удаче!

— А Дотери не было? — спросил я и повторил по буквам.

— Нет. Правда, книга в справочной довольно старая. Кстати, пока я сидела там, вам звонил какой-то человек. Полковник Фергюсон. Сказал, что просит вас заехать к нему, и дал понять, что дело очень срочное.

— Давно?

— Минут двадцать назад. Я только что вернулась сюда.

— Белла, вы — сокровище.

— Знаю. Погребенное сокровище. А вы все-таки рассказали бы мне, что происходит?

— Может быть, завтра, когда вернусь из Маунтин-Гроува.

Она поглядела на меня с тревогой.

— Домой вы не заедете? Выдержка у миссис Г. железная, но всему есть предел.

— Вы мне оказали огромную услугу. Можно, я попрошу вас еще об одной?

— Знаю. Переночевать у миссис Г. Ничего другого я не ждала.

— Но вы согласны?

— Буду рада, Билл. (Она очень редко называла меня по имени.) И вы себя поберегите. Мне нравится работать для вас всем тревогам и утомительным поручениям вопреки.

Перед домом Фергюсона горели прожектора, отбрасывая черные тени вдоль обрыва и поперек подъездной дороги. На развороте стоял пыльный «форд» последней модели. Мне он показался знакомым, и я заглянул внутрь. Прокатная машина, как свидетельствовала регистрационная бирка. На переднем сиденье лежала летняя шляпа с сияющим солнцем на ленте.

Когда Фергюсон открыл дверь, рядом с ним возник страстный коротышка из Майами. Он спросил у Фергюсона:

— Это кто, вы сказали?

— Мистер Гуннарсон, мой здешний поверенный. Мистер Солемен, мистер Гуннарсон.

— Мы знакомы.

— Верно, — вставил Солемен. — В клубе «Предгорья» на автостоянке. Чего же вы не сказали, что работаете у Фергюсона. Мы прямо на месте все и уладили бы. — Он улыбнулся, не показав зубов.