Против обыкновения национальная гвардия не стала препятствовать демонстрации.

Все это должно было произвести определенный эффект во время референдума об участии Испании в НАТО.

Показалась вырытая яма и могильщики рядом. Последнее пристанище. Вокруг безлюдно.

Малко вышел из машины, придавленный в ту же секунду нестерпимым зноем, открыл дверь синего «ягуара» и застыл в изумлении. Прежде он не мог разглядеть Исабель сквозь матовые стекла.

Она ослепительно улыбнулась ему из-под вуалетки.

— Как ты меня находишь?

Вдовушка, да и только! Алый пухлый рот сиял под черной завесой вуали. Черное платье из джерси буквально обливало тело молодой женщины, а осиную талию охватывал неизменный пояс. Две ножки, обтянутые тончайшим черным нейлоном, в туфельках на двенадцатисантиметровом каблуке.

— Ты одета вполне прилично, — проговорил Малко, несколько оправившись от изумления.

Исабель медленно повернулась на сиденье и приподняла одну ногу, готовясь выйти. Мелькнула полоска белой кожи над чулками, облегавшими длинные ноги, и платье опустилось. Исабель протянула Малко руку, чтобы он помог ей выйти. В нос ему ударил запах духов. Скорбная отрешенность Малко разбилась вдребезги: перед ним плавно колыхался в такт неторопливой походке роскошный зад.

Исабель дель Рио остановилась на краю разверстой могилы, упоенно играя роль скорбящей вдовы. Крис Джонс и Милтон Брабек чувствовали себя совершенными дураками. Подойдя к Малко, Крис спросил с притворным беспокойством:

— Думаете, она бросится в яму?

— Ах, Крис! Где ваше уважение к человеческим чувствам? — в тон ему ответил Малко.

Державшийся несколько поодаль Джеймс Барри мужественно потел. Исабель стояла неподвижно все время, пока гроб опускали на дно могилы, потом наклонилась, взяла крохотную щепотку земли и бросила на лакированную крышку гроба, произведя легкий шелест.

В конечном итоге смерть Кирсанова устраивала всех.

Исабель повернулась спиной к могиле, несколько раз ступила, пошатнулась и взглянула на Малко:

— Помоги, что-то мне нехорошо. Такая жара!

Он отвел ее к «ягуару». Она спросила умирающим голосом:

— Ты не мог бы отвезти меня? Я не уверена, что смогу держать руль...

— Ради Бога.

Он махнул рукой Джеймсу Барри, который немедленно уселся в свой «линкольн». Уже через полминуты американец ехал к Авенида де Дарока, а за ним катили в «форде» Крис и Милтон.

Могильщики лопатами сбрасывали вырытую землю в яму. Катафалк пустился в обратный путь. Малко тронул с места «ягуар».

— Поезжай прямо, — сказала Исабель, — там будет выезд к парку Элиха. Так будет короче.

Могила Григория Кирсанова скрылась за поворотом аллеи. Малко медленно ехал между двумя рядами надгробных памятников. Откинув голову на спилку сиденья, Исабель, казалось, спала, опустив на лицо вуалетку, но выставив из-под платья обтянутые черными чулками колени.

В конце аллеи Малко уткнулся в запертые ворота. Выезд действительно был, но его перекрыли. Эта часть кладбища казалась заброшенной, могилы заросли травой, надписи наполовину стерлись. Кругом ни души.

— Какая незадача! Придется возвращаться! — воскликнула Исабель.

Малко уже взялся за рычаг переключения скоростей, чтобы дать задний ход, когда женщина положила ладонь на его руку.

— Подожди! У меня есть немного времени. Посетителей начинают пускать только в два.

С кладбища она ехала в тюрьму Карабанчель на свидание с мужем.