– Мне кажется, для простой шутки все слишком изощренно и жестоко, – заметила Джорджия.

– Вот если бы шутник был одет в батистовый халат и стенал, вцепившись в живот… хотя у меня такое чувство, что Епископ-призрак давно уже отошел на задний план.

Мисс Кэвендиш запальчиво кивнула и ликующе хлопнула ладонью по подлокотнику кресла.

– Если эта шутка серьезнее, чем простая забава, – подтвердил Найджел, – и была предназначена какому-то конкретному человеку, то в поведении кота должно было быть что-то особенное, что понятно лишь жертве и пугает ее сильнее, чем остальных. Был ли еще кто-нибудь очень сильно испуган, кроме мисс Эйнсли?

– Знакомы ли вы с пьесой «Гамлет», мистер Стрэнджвейс?

Найджел ответил утвердительно.

– Тогда вам известно, что в этой пьесе есть и другая пьеса – которую играют для короля, тот наблюдает за бродячими актерами, а Гамлет не спускает с него глаз. В сочельник оказалось, что не всех околдовало безумство этого кота. Я случайно посмотрела вбок и заметила, что Эндрю Ресторик не отрываясь смотрит на одного из присутствующих.

– На кого?

– Этого я не могу вам сказать. Стулья стояли полукругом. Эндрю сидел слева, с краю, уставившись на кого-то в противоположном конце, это могла быть и его сестра Элизабет, и доктор Боган, и мистер Дайке.

– Значит, и вы были не так уж околдованы, мисс Кэвендиш?

– Но, но, сэр, слишком уж вы дотошны! – воскликнула она с напускным кокетством, которое все равно не смогло скрыть ее явное смущение. – Я пока еще могу пользоваться своими глазами и делать свои личные выводы.

– Так был ли один из этих троих чересчур напуган?

– Не берусь точно судить. Бетти была какой-то квелой, наверное, слишком пьяной, чтобы о чем-нибудь волноваться. Мистер Дайке будто не верил своим глазам, а врач хранил свой фасад сдержанности. Потом я все-таки видела их с Бетти вдвоем, они положили друг другу головы на плечи.

– Были ли у этого случая какие-нибудь последствия?

Мисс Кэвендиш недоуменно воззрилась на него, будто не поняла, о чем идет речь.

– Вы написали в своем письме о каких-то своих худших опасениях, – упорствовал Найджел. – Может быть, вы боитесь, что с этими кошачьими галлюцинациями не так все просто? Что кот – это только начало?

К их удивлению, старая леди будто потеряла дар речи. Ее взор утратил осмысленность и с болезненной нетвердостью уцепился за какой-то предмет. Хозяйка совершенно смешалась. И тут, тяжело оперевшись на резную, из слоновой кости с кистями трость, она вскочила на ноги и кинулась через всю комнату в дальний угол, а там, описав пальцем дугу вокруг какой-то гравюры на стене и стоя спиной к Найджелу и Джорджии, произнесла:

– Да. Я боюсь. У них в доме какая-то гниль. Я боюсь показывать на нее пальцем, но я знаю, что она есть. Я… – мисс Кэвендиш слегка запнулась, – я особенно неравнодушна к этой семье – особенно к Элизабет и Эндрю. Впрочем, мое чувство не имеет никакого значения, и я прошу вас больше не говорить на эту тему. Но я скажу вам вот что: лучше взглянуть в лицо дьяволу и всему его воинству, чем той власти – откуда бы она ни шла, – которой обладает Истерхем-Мэнор.

– Насколько я понял, – мягко ответил Найджел, – вы хотели бы, чтобы я…

Кларисса Кэвендиш метнулась от стены вперед, описала полукруг и направила свою трость из слоновой кости прямо на Найджела, как рапиру.