— Годный грём, — сказал он одобрительно.

— Годный что? — переспросил я. Это слово он произносил с промежуточным звуком — между «е» и «ё», — и я его уже слышал. От Сандера.

— Грём. Слово такое. УАЗик — грём, — болгарка — тоже грём, часы — грём…

— Механизм, машина?

— Вроде того, но не совсем. Всякая сложная штука. Просто слово, неважно.

— Грём! — неизвестно к чему подтвердил Сандер. Произносили они с Йози это слово, кстати, совершенно одинаково.

— Можно завести мотор? — спросил Йози.

Я всё равно собирался загонять УАЗик в гараж, так что просто залез в кабину и включил стартер. Мотор схватил с пол-оборота, но на холодную призвук был отчётливее. Мы втроём стояли и смотрели, как под открытым капотом рубит воздух крыльчатка вентилятора. Сандер нервно приплясывал, искательно глядя на Йози, Йози молчал. Я пожал плечами и сел за руль. Воткнул первую и аккуратно закатился в ворота. На сегодня уже в песке навалялся.

Когда мотор затих, а я вышел на улицу, Сандер не выдержал:

— Йози, кажи му, кажи! Ипаильно ывает, кажи!

Йози чуть поморщился, но всё же, как бы нехотя, сказал:

— Седло выпускного клапана треснуло на втором цилиндре. Чуть вышло из гнезда, и клапан подстукивает. Может выкрошиться, поменять бы.

— Вот так прям треснуло, и именно на втором? — мне стало смешно. Кажется, меня непонятно зачем, но разыгрывали. Может быть, чтобы посмеяться, когда я, как дурак, убью целый день на то, чтобы снять головку блока? Не знаю. Одно знаю: услышать это в звуке мотора нельзя никак. Я, может, не самый лучший на свете механик, но границы возможного понимаю.

Йози укоризненно посмотрел на Сандера, с выражением «ну, я же тебе говорил» на лице. Сандер взволновался:

— Йози нает! Нает!

Ага, ещё один, значит, «художник, который так видит». Ну-ну. Он видит, а я башку снимай. Ага, щазз. У меня и так есть, чем себя развлечь. Тормоза, вон, не сделаны, рулевой редуктор люфтит…

Йози, впрочем, на мой явный скепсис не обиделся ничуть, и на диагнозе своём не настаивал. Потом, когда мы познакомились поближе, я понял, что это входит в его понятия о вежливости и в принцип ненарушения личного ментального пространства. Он своё мнение сказал и, даже будучи абсолютно в своей правоте уверенным, оставлял решение на других. Это не было проявлением равнодушия, это, скорее, такой своеобразный этикет.

— Может, по пиву? — сказал Йози и широко улыбнулся.

— И то верно, — не стал спорить я.

И мы пошли по пиву.

Глава 3. Криспи

— Приветствую Юного! — помахала Криспи, спускаясь с лестницы. — Рада видеть равного!

Пеглен застыл, не в силах отвести глаз от точёной фигурки девушки, которая, слегка рисуясь, остановилась на ступеньке так, что солнце, причудливо преломляясь в витражах, эффектно подсветило её сзади. С утра Криспи переоделась в простое летнее платье до середины бедра, и было бы обидно не продемонстрировать ноги в выгодном ракурсе.

— Я Криспи, — представилась она, продолжив спуск.