Это были первые его слова, которые я понял.

— Да, мой УАЗ. Собственный, маму его железную еть, — я был полон технического скептицизма и несплюнутого яда.

— Уазь — осё, — закивал головой Сандер.

— Да, УАЗ — хорошо, — согласился я, чтобы не вдаваться в подробности. Потому что где-то хорошо, но чаще криво, ржаво и не по резьбе прикручено. Как и всё в моей жизни. Не просто так мы с УАЗом нашли друг друга.

— Уазь — аоси грём, уазь — нуно, — подтвердил этот странный человечек.

— Для чего нужно-то? — спросил я лениво, прикладываясь к бутылке. Стаканами я пренебрегал из соображения гигиены. Грязные стаканы — это безобразие, а за водой надо таскаться к колонке через всё Гаражище.

Не услышав ответа, я обернулся — но никого за плечом уже не было. Сандер отбыл столь же бесшумно и таинственно, как появился. Это было бы чертовски загадочно, если бы я не был пьян, и ночь, и луна, и вообще. В такие моменты всегда чертовщина. А потом проснёшься — и, кроме сушняка, никакой мистики. В общем, не придал я тогда значения этой нелепой встрече, а зря. С неё-то всё и началось.

Гаражище Великое было усеяно мелкими, совсем мелкими и мельчайшими автосервисами. Влился в их число и я со своим гаражиком. Человеку, если он одинок и неамбициозен, нужно крайне мало, а о том, что будет зимой, я старался не думать. Жил сегодняшним днем и сегодняшним клиентом, с очередным «там чота бумкает» или «масло поджирает, глянь». Не самая худшая, кстати, работа.

В детстве я считал, что самая плохая работа на свете — это работа санитара в морге. Я тогда отчего-то очень боялся покойников, и находиться с ними в одном помещении казалось мне запредельным ужасом. Поэтому я думал, что этим санитарам платят немеряные тыщи — потому что, ну кто за маленькие-то деньги на такой кошмар согласится? (Когда я узнал правду, мир не то чтобы рухнул, но покачнулся точно).

В школе мне казалось, что нет ничего гаже, чем быть сантехником. Лазить туда, куда другие срут? Фу! Однако мне уже не казалось, что им платят за их грязную работу много денег — в школе я уже начал смутно осознавать, что мир чаще бывает несправедлив, чем наоборот.

Позже я стал понимать, что паршивых работ на свете вообще куда больше, чем хороших, и чем тяжелее, грязнее и противнее работа, тем хуже она оплачивается. Я принял это как данность, но до сих пор в глубине души не могу понять, почему какой-то из-папки-в-папку-файлоперекладыватель, сидящий в кондиционированном офисе, получает больше, чем мужик в оранжевой жилетке, кидающий под палящим солнцем горячий асфальт лопатой. Ведь у мужика очевидно работа тяжелее, да и пользы от неё больше?

Поэтому в моём антирейтинге занятий человеческих долгое время лидировали все профессии, включающие в себя использование лопаты. Мне казалось, что на этом предмете лежит настоящее Древнее Проклятие: если какое-либо занятие включает в себя непосредственный контакт с лопатой, то всё — много унылого тяжёлого труда в отвратительных условиях и за тухлые гроши вам гарантировано.

Однако с некоторых пор Toп—10 паршивых работ для меня безоговорочно возглавляет…

Человек, Показывающий Палкой Влево!

Он стоит на подземной парковке супермаркета в светоотражающей жёлтой жилетке и показывает палкой влево.