– Надо отдать ему должное, – защитил клерка Мейсон, – он и в самом деле всегда находит какой-нибудь аналогичный случай. На молодых юристов, которые серьезно относятся к этому, он нагоняет настоящий ужас. Дайте Джексону покопаться в библиотеке – и он насобирает вам целую пригоршню прецедентов. Выгодная же сторона всего этого в том, что обычно прецедент нам на пользу. А ведь многие клерки норовят найти что-то, далеко не всегда приятное для клиента.

– Я нередко вспоминаю, что вы сказали про него, когда он женился, – озорно рассмеялась Делла Стрит.

– А что такого я сказал? – Мейсон слегка забеспокоился.

– Я подслушала, когда вы разговаривали ночью с Полом Дрейком, – призналась Делла.

– Ай-яй-яй, тебе не следовало бы слушать наши разговоры, особенно в такое время.

– Знаю, – согласилась девушка. – Вот потому-то я и старалась слушать особенно внимательно. Помню, вы сказали Полу, что Джексон женился на вдове, потому что боялся оказаться в нестандартной ситуации, для которой не смог бы найти аналогии.

Мейсон засмеялся:

– Мне не следовало так говорить, но это, вероятнее всего, правда. Позови Джексона сюда, Делла, и мы отправим его к Дороти Феннер.

– Скажите ему, шеф, чтобы он составил мнение относительно…

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Я ему скажу, что мы намерены защищать ее. Мне только нужно знать, как получилось, что она вышла на нас. Вот и все.

– Ну а если это не ловушка? Что, если она не знала…

– И взяла бы другого адвоката, – продолжил ее мысль Мейсон. – А потом, во время слушания дела, случайно увидела бы мою фотографию или заметила меня в зале суда и выболтала бы своему адвокату, что я и есть тот самый человек, о котором говорят как о ее сообщнике. Адвокат кинется к газетчикам. Представляешь, как сложится ситуация? Представляешь? Нет, Делла, мы в это дело не влипли, но и до конца от него не отстанем. Если это не ловушка, мы заставим Олдера поволноваться, а если ловушка, то силой пробьемся к спасительному выходу. Ну, зови Джексона!

Делла Стрит поднялась из-за письменного стола, вышла через дверь библиотеки в кабинет Джексона и через несколько минут вернулась вместе с насупленным моргающим Джексоном, шедшим в нескольких шагах позади нее и похожим на сову в своих больших очках с толстыми линзами.

– Садитесь, Джексон, – пригласил Мейсон. – В тюрьме Лас-Элайзас находится молодая женщина. Дело интересное. Ее зовут Дороти Феннер. Она обвиняется в том, что проникла в дом Джорджа С. Олдера и похитила оттуда драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов. Так вот, Джексон, мы собираемся ее защищать. И я хочу, чтобы это было понято ею вполне однозначно. Вопрос о гонораре не имеет большого значения, но мне нужно знать, как произошло, что она вышла именно на меня.

Джексон моргнул.

– Затем, – продолжал Мейсон, – я хочу, чтобы была определена сумма залога, с помощью которого она может быть освобождена до суда. И, когда вы будете у судьи подписывать бумагу, я хотел бы, чтобы вы заявили, что эти драгоценности, стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, пока лишь газетная утка; назвать такую сумму очень просто, но мы хотим знать точно, какие именно драгоценности взяты, чтобы определить их фактическую стоимость. В противном случае будем считать, что драгоценности оцениваются по их номинальной стоимости и что сумма залога должна исходить из этой стоимости.

Джексон кивнул.

– Вы полагаете, что сможете все это сделать? – спросил Мейсон. – Я имею в виду – заставить судью расследовать количество и ценность украденных вещей, прежде чем утвердить сумму залога?

– Что ж, разумеется, я попытаюсь, – пообещал Джексон.