Капитан рассказывает про кого длинно, про кого в двух словах, но Юрьев испытывает интерес не только следственный. Взять вот так судьбы жильцов одного дома давней постройки — и тут тебе вся история страны.

— …В шестой квартире раньше жил летчик. Его расстреляли по тридцать седьмому году. Жену тоже посадили, осталось двое пацанят. Их взяла женщина из одиннадцатой квартиры, дальняя родственница. Старший парень как раз перед смертью Сталина изнасиловал дочку той женщины. Дали десять лет, дальше судьбу не знаю. А младший брат, майор артиллерии, погиб на Даманском… В седьмой квартире кража была большая, году в восемьдесят седьмом, все вывезли… Про восьмую не помню ничего… Из девятой семья подалась в Израиль, а старики не поехали…

И так про весь дом. С участковым повезло. Теперь только не промахнуться. И благо мужик он свой и понятливый, можно прямо в лоб, не ходя вокруг да около:

— Вернемся к убийству девушки из четырнадцатой квартиры. Вы как-то бегло вспомнили.

— Потому что как раз в госпиталь угодил. Нарвался на одного дурака. Так что не очень в курсе. Четырнадцатую сдавали, жила там молодая женщина, все тихо. И вдруг нашли задушенную. Говорят, подушкой…

…Юрьев поднимается по лестнице и звонит в четырнадцатую квартиру. Не открывают, не отзываются. Он рассматривает другие двери на лестничной площадке. На одной — старый почтовый ящик с пожелтевшими наклейками: «Правда», «Советская Россия», «Вечерняя Москва».

На звонок отпирает седой мужчина, сохранивший выправку.

— Я из Министерства внутренних дел, — Юрьев показывает удостоверение.

Седой охотно впускает гостя, и они беседуют в комнате, обставленной по среднему уровню восьмидесятых годов.

— Еще бы не помнить! — словоохотливо частит мужчина. — Я рад вам помочь. Сам в органах служил, закончил в охране Белого дома. До самого девяносто третьего. Второго октября спустился к нам Руслан Имранович и говорит…

— Простите, ближе к делу.

— Да-да, понимаю, насчет убийства. Эта девушка… собственно, женщина очень была приятная. Кажется, Вероника по имени. Квартиру ей снимал какой-то богатый человек. Приезжал на белой «Волге», машина его ждала.

— Это он? — Юрьев затаивает дыхание.

Мужчина старательно изучает фотографию Коваля.

— Н-не знаю.

Не получилось, жаль.

— Вы его не видели?

— Видел, конечно. Но как-то все со спины. Впрочем, для убийства это не важно. Ее же убила подруга. Польстилась на драгоценности, которые Веронике дарил ее… кавалер.

— Откуда это известно?

— Жена ходила на суд. Любопытство человеческое.

На ипподроме кончаются заезды. Ландышев в хорошем настроении — игра была удачной. Руслан ловит удобную минуту:

— Босс, хочу вам информацию продать.

— Деньги занадобились?

— Проигрался. Завтра срок платить. Все собрал, всех обежал… и не хватает.

— Сколько не хватает?

— Тридцать пять кусков.

— Рублей?

— Баксов.

— Хорош! Ты соображаешь, какие сейчас дела после дефолта?

— Любые условия, босс! Плохим ребятам проигрался… Карточный долг не отдать — замочат, это законно, по понятиям.

— Чем же ты торгуешь за тридцать пять тысяч? — небрежно, даже брезгливо спрашивает Ландышев, то ли заранее сбивая цену, то ли не интересуясь предложением.

— Кое-что… про третейского судью, — Руслан вздыхает, говорить ему очень не хочется.