Остался пустой меловой контур, из которого вытекала лужица крови, уже холодной, но еще тревожно яркой, еще живой. Низко пригнувшись, Кибрит собирала ее в пробирку. Через открытую дверь тянуло со двора цветущими липами, и дух этот, соединяясь с запахом густеющей крови, делался фальшив и неприятен, вызывал душевную дурноту.

Дом был в четыре этажа, дореволюционной постройки, широкая лестница служила сейчас амфитеатром для сгрудившихся на ней жильцов.

— Кто-нибудь прикасался к потерпевшему? — спросил Знаменский.

— Ни в коем случае! — возбужденно заговорил рыжеватый мужичок на нижней ступеньке. — Это я его обнаружил! Спускаюсь за газетой, он лежит. Думал, пьяный. И вдруг вижу — нож торчит! Я звонить…

— Откуда?

— Вон от них, из первой квартиры, — он оглянулся на женщину в пестром ситцевом халате.

— Так. Потом?

— Выскочил обратно, гляжу, Дикарев стоит.

— Это я, — отозвался немолодой мужчина из группы на площадке.

— Вы дотрагивались до тела? до ножа?

— Нет. Стоял, примерно, где старшина.

Милиционер у двери переступил с ноги на ногу.

— Вы возвращались домой?

— Да, — и, помедлив, добавил: — Вас интересует откуда?

Знаменский скользнул по нему внимательным взглядом.

— Нет.

Рыжеватому не терпелось продолжить повествование:

— Я ему говорю: Дикарев, человека зарезали! А он: не ори, сам вижу.

Но рассказ был Знаменскому неинтересен. И Дикарев неинтересен. А вот женщина в пестром халате…

— До того, как товарищ прибежал звонить, вы слышали на лестнице какой-нибудь шум? крик?

Женщина замотала головой.

— Ничего не слыхала, честное слово! Я телевизор смотрела!

«Честное слово» лишнее — заметил себе Знаменский.

— Кто еще есть с нижнего этажа? Вы что-нибудь слышали?

Двое-трое отозвавшихся заверили, что нет. Вероятно, так оно и было: без ссоры, без драки. Удар в спину исподтишка. Чуть-чуть только не точный, не окончательный.

Сзади заполыхало: Зина фотографировала со вспышкой общий вид места происшествия. Со двора появилась молодая пара и замерла в изумлении.

— Обойдите сторонкой, — сказал старшина.

Сделав крюк, те приблизились к лестнице. Парень продолжал обнимать спутницу за плечи, но жест из развязного стал охранительным.

— Будьте добры, ваши фамилии и номер квартиры, — сказал Знаменский.

— Завьяловы… Квартира шесть. А… что тут такое?

— Тут скверная история. Давно из дому?

— Примерно час назад.

— В подъезде никого не было, когда уходили? Ничего необычного?

— Н-нет… — парень косился на истекающий кровью меловой силуэт.

— Во дворе кого-нибудь встретили?

Девушка дернула подбородком куда-то вверх:

— Мария Семеновна с собачкой гуляла.

— Есть тут Мария Семеновна?

Через перила свесились седые распущенные кудри.

— Не припомните, когда вы вернулись с прогулки?

Мария Семеновна помнила: ровно в десять, у нее режим.

Возвратился Томин, проводив потерпевшего до палаты с надписью «Реанимация». Передал Зине обернутый салфеткой продолговатый предмет, в котором наэлектризованная толпа угадала нож.

Нож прошел мимо сердца, но при падении человек сильно ударился виском. Травма черепа может дать любые последствия. Пока везли, на миг очнулся, на вопрос: «Кто вас?» — прохрипел: «Не видел».