— Раз она, — Ромка кивнул на лестницу, по которой поднималась соседка, — не помнит, была ли тетя Таня с сумкой, то, значит, она поехала не в аэропорт. Большой багаж нельзя не заметить. Давайте съездим в Отрадное. Мне почему-то кажется, что она там. Думает небось, что никому не придет в голову искать ее в Оксаниной квартире. А если ее там нет, то хотя бы на счетчик посмотрим. Если она уже уехала, то холодильник должен быть отключен.

Лешку даже в жар бросило при виде быстро крутящегося колесика, отсчитывающего киловатт-часы, потребляемые электроприборами в квартире Оксаны Ермаченко.

Ромка, в отличие от сестры, побледнел от волнения.

— Ну что, звоним? — спросил он и, надавив на кнопку, замер в ожидании. Оно было недолгим.

— Кто? — спросили за дверью. Порадовавшись тому, что в двери нет глазка, юный сыщик прошептал Арине:

— Скажи, что ты из горгаза.

— Проверка газовых плит.

Аринин голос напомнил Лешке противных теток из их домоуправления. Никаких сомнений, не вызвал он и у женщины, находившейся внутри квартиры. А потому дверь открылась, и перед ними предстала уборщица тетя Таня. Вернее сказать, появившаяся перед ними женщина никак не походила на ту согбенную поломойку в вечно надвинутом на лоб стареньком платке и синем обтрепанном халате. Ее обведенные черным контуром глаза казались яркими и пронзительными, губы блестели от дорогой помады. Прежде неопрятные волосы были хорошо уложены, на лбу белел чуть заметный шрам. Оксанина мать была в брюках и тонком свитере.

Как ни была Лешка готова к подобной встрече, а все же растерялась. Опешила и Арина.

— Тетя Таня! — только и вымолвила она.

Замешательство на лице женщины в одно мгновение сменилось прежней угодливостью и покорностью судьбе. Она даже стала меньше ростом.

— Я приболела, приехала сюда, — пролепетала тетя Таня. — Это квартира моей дочери.

И все же прежний образ безропотной уборщицы ей возродить не удалось. Она первая это поняла, а потому сухо спросила:

— Что вам угодно?

— Нам угодно забрать у вас чужие картины, — невозмутимо ответил Ромка.

— О чем ты? — женщина изобразила полное непонимание и возмущение.

— А то не знаете? — хмыкнул юный сыщик и распорядился: — Арин, ты позвони, пожалуйста, Павлу Петровичу, а заодно и в милицию, скажи всем, что мы нашли преступницу и надо сделать у нее обыск.

— Какой еще обыск? Вы что, с ума сошли? — тетя Таня попыталась захлопнуть дверь, но Ромка ей помешал, быстро переступив порог.

— Нетушки, меня вам не вытолкнуть!

Что и говорить, по своему весу мальчишка явно превосходил хрупкую женщину.

— Теть Тань, давайте расстанемся по-хорошему, — вмешалась Арина. — Отдайте нам картины, и мы уйдем.

— Нет у меня никаких картин, — отрезала бывшая уборщица.

— Ну что ж.

Не вступая в дальнейшую полемику, Арина вытащила из сумки мобильник и принялась нажимать на его кнопки.

Оксанина мать развернулась и быстрым шагом направилась на кухню. Ромка побежал за ней. А она открыла шкаф, и вдруг в ее руке блеснула склянка. Мальчишка насторожился, но не сразу сообразил, что она собирается делать. А тетя Таня извлекла откуда-то цветной холст и плеснула на него из пузырька. Краски расплылись, рисунок стал таять на Ромкиных глазах.

— Вы что делаете? — закричал он, хватая ее за руку.

Вырвавшись, женщина схватила огромный кухонный нож и стала кромсать им полотно.

— Вы с ума сошли! — Ромка снова попытался ухватите ее за руку, но вместо того схватился за нож, его пронзила острая боль, и в ту же секунду он пожалел об этом, так как понял, что уничтоженный только что холст — всего-навсего хорошо ему знакомая копия второй картины Полянской.