— Ну и правильно, — одобрительно кивнул он. — Не говори им сразу, пусть подольше ломают голову.

Но, конечно же, Санни не пришлось долго ждать. Уже через несколько минут полицейские нашли бумажник Тилберри Оттерса и альбом с марками — как раз там, где их выронил Уилс Раис, когда я его спугнула. На глазах Санни он очнулся, и его, испуганного и что-то бессвязно бормочущего, вывели из подвала. Он готов был рассказать все, что знал.

Выяснилось, что он знал о сказочной коллекции марок Тилберри Оттерса уже много лет. Любой, кто читал газетные заметки старика, знал о ней. А Уилс читал их. Все до одной. Но он никогда не читал того, что было написано на первых страницах старых газет. И никогда не обращал внимания на сплетни и сенсационные новости того времени. Поэтому, только услышав наш разговор в библиотеке „Пера“, он начал подозревать, что Тилберри Оттерс не уехал, а был убит. И только тогда его осенило — он понял, где должен находиться труп старика и все его вещи, включая альбом с марками.

И Раис не смог устоять перед соблазном заполучить эту коллекцию. Поэтому под видом садовника он отправился в дом Эбнера и начал рыть подкоп в подвал. Естественно, мы могли слышать его сквозь запертую дверь. Это пугало нас, но никому в голову не приходило, что это не кто-то или что-то пытается выбраться оттуда, а кто-то пытается попасть туда.

Когда же он подслушал, что Элмо собирается открыть подвал и этим нарушить все его планы, он пошел за нами и толкнул Элмо на дорогу. Расчет был прост: Элмо или получит серьезную травму, или сильно испугается. Но в любом случае оставит мысли о подвале. Его план вполне мог сработать, если бы мы с Санни не приперли Эбнера к стенке в тот вечер после разговора с Моной Снагг.

Уилс уже фактически пробрался в подвал, когда услышал, что Эбнер, Санни и я пытаемся попасть в него с другой стороны — из кабинета. Тогда он вылез наружу, обежал дом и позвонил в дверь, чтобы выманить Эбнера и попытаться оглушить его.

Как я понимаю, он был в отчаянии, и отчаяние толкнуло его на идиотские поступки. На самом деле он не хотел никому причинять зла. Ему нужны были только марки.

Как бы там ни было, а альбом с марками теперь принадлежит Эбнеру, потому что был найден в его доме, и других претендентов пока не обнаружилось. Эбнер мог бы продать его и получить кучу денег, но, кажется, он не собирается этого делать. Он говорит, что, возможно, сам займется коллекционированием марок. Он считает, это хороший способ успокоить нервы.

Я в этом не очень убеждена.

Но, по крайней мере, в деньгах Эбнер не нуждается. Статья, появившаяся в четверг на первой полосе в „Пере“, была перепечатана всеми крупными городскими газетами. Это была не совсем та статья, что Элмо написал сначала. Но, конечно же, со скелетом в подвале, сказочной коллекцией марок, садовником, пытавшимся ограбить мертвеца, и неожиданно раскрытой старой тайной она стала только лучше.

Телефоны в доме Эбнера раскалились от звонков издателей с предложениями опубликовать „На грани срыва“. Он сейчас раздумывает, какое из них принять. А я тем временем заканчиваю печатать его книгу. Сам он не может это делать, потому что сломал запястье в схватке с Уилсом Райсом. Однако Эбнер не слишком расстраивается по этому поводу. Говорит — в этом есть своя, высшая справедливость.

Я думаю, ребята простили ему то, что он морочил нам голову. Даже Ришель — теперь ее волосы вновь обрели прежний цвет. Примирению помогло, конечно, и очень приличное вознаграждение, которое он нам выдал.

Но сделать меня по-настоящему счастливой он сумел без всяких затрат. Сегодня я отпечатала страничку с посвящением к „На грани срыва“. Вот что там говорится:

Эта книга посвящается шестерке талантливых ребят, без которых она никогда не была бы написана. Приношу свою искреннюю благодарность и извинения Нику, будущему финансисту, красавице Ришель, художнику Тому, гимнастке Санни, журналисту Элмо и Лиз, чье чуткое сердце, живое воображение и готовность поверить в невероятное помогут ей однажды стать великой писательницей.