Агентство отставало, терялся один из главных принципов: знать раньше всех, расследовать лучше всех. Особенно обидно, ведь знаешь, что городским газетам собственно криминальными расследованиями заниматься некогда, часто из-за нехватки кадров остается переписывать сводки ГУВД и питаться отходами пресс-конференций.

Я сидела за своим столом с мрачным видом и слушала, как Макс Кононов рассказывает идиотский анекдот.

ГАИШНИК: Вы же колесо прокололи. Чем, гвоздем?

ВОДИТЕЛЬ "БМВ": Нет, осколком бутылки.

ГАИШНИК: Вы что, не могли бутылку на дороге разглядеть?

ВОДИТЕЛЬ "БМВ": Да нет, эта дура бутылку под пальто прятала, когда я на нее наехал...

"И тут является раздавленная старуха с того света и говорит:

ТЫ ЗАЧЕМ МОЕ МОЛОЧКО

ПРОЛИЛ!!!" в духе детских страшилок закончила я про себя.

Стоп, стоп, является старуха... Эврика!

- Нет, Нонна, ты начиталась романов!- сказал Олег, которого я вновь застала на даче (в этот раз Алапаев сажал уже не деревце, а рассаду помидоров).- Тебе все это ужасно интересно, но я в детские игры не играю!

- А если попробовать?- я не собиралась отступать.- Как у вас говорят, взять на понт?

- У нас так не говорят,- обиделся Олег.- Мы не бандиты. На юрфаке, между прочим, я увлекался римским правом.

- Ну, Олег, попробуем! Это же шанс.

- Ладно,- вздохнул Алапаев.- Но сделаем все профессионально.

Я знаю, где взять сканер радиотелефонных переговоров.

В квартире Кати раздался телефонный звонок. Странный женский голос прошептал в трубку:

- ОНА ЖДЕТ ТЕБЯ... ЭТО НЕОБЪЯСНИМАЯ ТАЙНА ДУХОВ... РОВНО В ОДИННАДЦАТЬ СТАНЬ У МАГАЗИНА "МОЛОКО" И ПОСМОТРИ НА ДВЕРЬ ВТОРОГО ПОДЪЕЗДА НАПРОТИВ...

- Это кто, это кто, эй!- заорала в трубку Катя, но оттуда звучали короткие гудки.

На часах было без десяти одиннадцать.

- Что за тайна? Позвонить Витьку? Да что они, мужики, понимают?- Я будто слышала внутренний монолог нашей подопечной.

Девица нервно прошлась по комнате, взяла в руки затертый томик Блаватской.

"Необъяснимая эктоплазма эманации таинственного инвольтирует тонкую психику избранных, их высшее "Я"" - наверняка в восторге прочитала блондинка. А может, а может...

Встав у молочного магазина, она уставилась на дверь подъезда. Дверь медленно отворилась, и оттуда в пепельном платье вышла смертельно бледная Вера Игнатьевна Ползункова. Старуха была в одной туфле.

Подняв руки, она медленно пошла к Кате...

Такого пронзительного визга улица давно не слышала. Сработало!

Катя рванулась домой, потом выскочила из дома, забежала на детскую площадку и прямо оттуда начала набирать номер по "трубе".

Мы с Олегом, затаив дыхание, слушали ее вопли из сканера, подключенного к диктофону.

- Але, але, Витя? Это Витя?

Я сейчас видела бабку... ну, Ползункову!

- Ты что, охренела?

- Она ходит по улице, из подъезда вышла, может, это она живая, а мы с тобой, ну, ошиблись... ну, тогда...

- Чего ошиблись?

- Ну, у красного дома, у колонии... ошиблись. Вить?

- Дура, не базарь!- заорал дядя и бросил трубку.

Олег скептически посмотрел на меня:

- Красный дом и колония. Какая? Металлострой? Колпинская? Саблинская? Пойди ищи!!!

- Дай подумать.

Я как зверь забегала по комнате.

Закурила и бросила. Что-то знакомое... что-то слышала... Ага!

На Ропшинском шоссе есть развалина лютеранской кирхи, ее зовут местные Красный дом. Рядом бывшая немецкая колония, это поселок Средняя колония. Сзади - кладбище. Все! Совпадает!

Ни Обнорскому, ни Спозараннику не стала звонить - не было времени. Да и зачем - все равно посчитают за сумасшедшую. Ведь я еще утром забрала ключи от редакционной тачки, и сейчас меня наверняка коллеги вспоминают "добрым словом".