– И тебе это нравится?

    – Ну… я бы так не сказал. Однако это состязание с Ксефоном заботит меня в последнюю очередь.

    Дядя задумчиво оглядел меня.

    – Ладно, я еще подумаю. Однако все это мелочи по сравнению с неуспокоенной душой. Ты понимаешь, как она страдает? И твой долг, между прочим, помочь ей.

    – Помочь ей – это ТВОЙ долг, – возразил я, – который ты просто переложил на меня.

    – Ничего, разнообразить свои действия полезно. Не все же вам, чертям, вредничать. Надо что-нибудь и хорошее сделать.

    – О да, – скривился я. – Скажи кому, какое у меня летнее практическое задание, так засмеют. Но ладно. Думаю, полезное что-нибудь можно извлечь и из этой ситуации.

    – Полезное будет для тебя то, что ты поможешь несчастной душе страдающего человека. Одно это должно заставить тебя чувствовать себя лучше.

    – Конечно, дядя, – кивнул я. Не спорить же с ним? И сообщать о пятистах монетах, что я получу в случае успеха своей практики, ему не стоит. – Ты даже не представляешь, насколько я буду удовлетворен, если смогу помочь той несчастной, страдающей душе.

    Дядя долго смотрел на меня, но ничего подозрительного в моих честных глазах не разглядел. Поэтому ограничился только кивком.

    – Я тебя зачем, собственно, искал. Вот тебе моя визитка. Помощь страдающей душе – дело тонкое. Тебе наверняка может понадобиться помощь различных служб рая. Конечно, по договору, они и так обязаны будут тебе помочь по предъявлению тобой твоего школьного задания, но, думаю, моя помощь существенно ускорит все бюрократические тонкости.

    – Вот спасибо! – искренне обрадовался я, пряча визитку.

    – И не подведи меня. Я искренне надеюсь, что не подведешь.

    Никак дядя тоже с кем-то поспорил, мелькнула у меня ехидная мысль. Впрочем, мысль эта как мелькнула, так и пропала. Ангелы не спорят. Спор – это только чертовское занятие. Скучно они все-таки там живут у себя в раю. Это нельзя, то нельзя. С другой стороны, у нас запретов не меньше. Ладно, у меня сейчас дела поважнее есть, чем проводить сравнительный анализ ада и рая. Времени до начала практики остается все меньше и меньше. Я сердечно попрощался с дядей и поспешил домой. Надо успеть поесть, переодеться и в министерство. А вот дальше уже все зависело только от меня.

    – Эзергиль!!! – рев родного братика спутать с паровозным гудком, конечно, можно, но я был уверен, что паровозного гудка у нас в квартире нет. Значит, это был рев именно моего брата, а не гудка. Придя к такому нехитрому умозаключению, я направился в его комнату.

    – Да?

    – Ты помнишь, что завтра твоей сестре исполняется семьдесят лет?! Ты подарок ей приготовил? Между прочим, осенью она пойдет в первый класс!!!

    Я подозрительно покосился на брата. Подобная забота о сестренке слишком необычна для него. Тут я разглядел на его столе записку от родителей. Ага, все ясно. Они накрутили хвост ему, а он теперь отыгрывается на мне. Бла-агородного строит. Однако с подарком действительно стоит поторопиться. Где бы его взять?

    Я зашел в свою комнату и задумчиво огляделся.

    – О! – я поднял вверх указательный палец. Потом бросился разгребать свои вещи. Где-то со дна последнего ящика шкафа извлек плюшевого чертенка. Поскольку я не слишком много в свое время с ним играл, то выглядел он почти как новый.