— Рома, там правда мина, как думаешь? — шепотом спросила Лешка.

Не ответив, Ромка встал, подошел к пакету, склонился к нему и прислушался.

— Не тикает, — во всеуслышанье объявил он.

— А что, обязательно должно тикать? — спросил мужчина в сером пальто, приподнявшись с предпоследнего сиденья.

— Не обязательно. Часы могут быть и бесшумными. А взорвать пакет могут с помощью дистанционного устройства. Или мобильника. А можно просто по нему стукнуть, — исчерпывающе объяснил Ромка, еще больше напугав тетку в «кастрюльке». Она ринулась к кабине и истерично завизжала.

— Водитель, откройте двери! Откройте немедленно!

Пассажиры зашумели. Троллейбус резко затормозил.

— Это еще не остановка, — сказал мужчина в сером пальто, но, вздохнув, поднялся и тоже прошел вперед, хотя задняя дверь была к нему ближе.

За ним вскочила женщина в черном и со словами: «Ой, мне плохо», опустилась назад и схватилась за сердце.

Все двери троллейбуса распахнулись, люди вскочили со своих мест и, толкая друг друга, устремились на выход. Каждый из них боялся пройти мимо опасного предмета, поэтому все толпились у кабины водителя, а задняя площадка оставалась пустой. Брат с сестрой могли убежать быстрее всех, но Ромка медлил.

— А чего ждать? — сказал он сам себе и опять подошел к пакету.

Лешка не успела ничего ни сказать, ни сделать, как Ромка приподнял предполагаемую взрывчатку за ручки и бережно, словно драгоценную жидкость, которую нельзя расплескать, понес ее перед собой к двери.

С замиранием сердца Лешка следила за братом. Останавливать его было поздно, и ее охватил жуткий страх, и он делался все сильнее. То, чего она совсем недавно боялась, вдруг претворялось в жизнь. Неужели сейчас раздастся взрыв, и они погибнут? Почему? Зачем?

Ромка очень медленно спустился с подножки и пошел назад. Пройдя несколько метров и пошел назад. Пройдя несколько метров, он развернулся всем туловищем, как манекен, и посмотрел по сторонам. Плечи и шея у него были напряжены до предела, а лицо стало красным и сосредоточенным.

А мимо них беспечно шли люди с пестрыми зонтиками, и никто не смотрел на мальчишку, обнимающего обычный пакет. Но Ромке люди мешали, и потому все так же осторожно он пошел дальше. Чуть поотстав, Лешка брела за ним. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но она продолжала молчать, тщетно пытаясь отогнать от себя страшные мысли.

Так Ромка дошел до перекрестка. Прохожих, к счастью, там не было: холодный дождь многих разогнал по домам. Дорога здесь была довольно широкой, а несколько автомобилей их владельцы припарковали не на проезжей части, а на тротуаре. Ромка снова огляделся, чуть-чуть помедлил и вдруг, размахнувшись как только мог, с силой швырнул пакет на пустую дорогу.

Громко охнув, Лешка отшатнулась и закрыла лицо руками. Бежать, мелькнула мысль, но одеревеневшие ноги словно приросли к асфальту.

Но где же взрыв?

Она отняла от лица руки. Ромка, из красного став бледным, оглянулся на нее и дрожащим голосом проговорил:

— Почему-то не взорвалось. Что ж там такое напихано?

Лешка шагнула вперед и всмотрелась в пакет. Из него что-то вывалилось. Пересилив себя, она подошла ближе. На мокрой мостовой лежали газеты, развалившаяся пачка быстрорастворимого сахара, хлеб и кусок сыра. Внутри пакета виднелись батоны и еще какие-то свертки. Сахар, что лежал на мостовой, на их глазах неудержимо таял, белые куски превратились в грязно-серые и быстро слились с дорожной грязью.

— А я-то думал… — разочарованно проговорил Ромка. — Значит, тот парень действительно куда-то спешил, сумку взял, а продукты забыл.