Да, это был Андрей… Бледное лицо, прямой нос, длинные волосы. А на шее страшная странгуляционная борозда. Но что это? Лицо покрывали глубокие старческие морщины. И руки были испещрены сеточкой. Ахнув, я закрыла рот рукой и отшатнулась.

— Да, это он. Андрей Протасов. Как он умер? Его убили?

Мсье Донзак кивнул:

— Его задушили, а потом сбросили в Сену. Тело быстро нашли, поэтому оно не обезображено. Пойдемте отсюда, мадам Авилова, вы нам очень помогли.

На ватных ногах я еле дошла до выхода. Донзак и Бертильон поддерживали меня с двух сторон.

На улице я смогла отдышаться. С Сены веяло прохладой.

— Когда я смогу забрать тело и похоронить его по православному обряду? — спросила я Донзака.

— У него здесь нет родственников?

— Ни единой души. Все родственники в России, а в Париж он приехал, чтобы учиться живописи. Я очень вас прошу, мсье Донзак.

— Хорошо, я распоряжусь, мадам Авилова. Я рад, что вы, как добрая христианка, хотите отдать последний долг погибшему.

— Он был хорошим художником? — участливо спросил Бертильон.

— Да, очень, у него был настоящий талант. — Я отвернулась, чтобы они не увидели моих слез.

— Вас проводить до дома? — спросил меня Донзак.

— Нет, спасибо, я доберусь сама. Остановите мне, пожалуйста, фиакр.

— Я рад, что мои измерения оправдались, — сказал Бертильон. — У настоящего художника должна быть такая шишка!

Уже сидя в фиакре, я спросила у полицейского, стоявшего возле экипажа:

— Мсье Донзак, скажите, каким образом вы нашли меня? Ведь я всего день в Париже. Неужели парижская полиция ведет слежку за всеми прибывающими в город?

— Нет, ну что вы, мадам, — возразил он. — У погибшего под ногтями обнаружились частицы масляной краски, это говорило о том, что он или маляр, или художник. Я решил, что художник, посетил несколько мест, где они обычно встречаются, и в «Ла Сури» мне сказали, что некая дама искала пропавшего художника по имени Андре. В пивной мне сообщили адрес Протасова, а еще сказали, что русскую даму сбил фиакр и репортер Доминик Плювинье отвел пострадавшую к себе домой. Ваш адрес я узнал уже от него. Я пошел по адресам, консьержка рассказала мне, что вы приходили к ней и спрашивали о художнике. Так что в отель «Сабин» я пришел во всеоружии.

— Отдаю должное оперативности французской полиции. Смею надеяться, что вы так же быстро найдете убийцу.

— Мы сделаем все, что в наших силах, мадам Авилова. Только одна просьба: не покидайте Париж, пока все не прояснится. До свидания.

В отель «Сабин» я не поехала — не было сил отвечать на вопросы хозяйки и постояльцев. Я приказала кучеру отвезти меня в православную церковь. Через полчаса я оказалась перед воротами белоснежного храма. Табличка возле каменных ворот гласила на двух языках: «Улица Дарю. Храм Александра Невского». Перекрестившись, я вошла под гулкие своды. В храме было темно и прохладно.

Круглолицая монашка в железных очках продавала свечи. Я купила одну и спросила по-русски, где мне найти священника.

— Сейчас позову отца Иоанна, — ответила она и скрылась за небольшой дверкой.

Я зажгла свечу и принялась молиться за упокой души Андрея.

Вскоре ко мне подошел пожилой священник, благообразный, с седой бородой, в черной рясе.

— Батюшка, благословите! — Я поцеловала ему руку. — С бедой я пришла к вам. Совет нужен.

— Рассказывайте, дочь моя, — ответил он.