— Ну что, может, хватит глупостей?

Я кивнул. Он отпустил меня.

— Отлично. Может, теперь перестанешь проповеди читать? Тебе все равно не заставить меня поступать по-твоему. Ясно? — Я снова кивнул, и он продолжил: — Ну и прекрасно. Теперь, когда ты это понял, я сделаю все, чтобы разыскать твою девушку. По своим причинам, запомни, а не по твоим. И вообще мы только напрасно теряем тут время…

— Мне кажется, я не совсем вас понял, — ошалело пробормотал я.

— А я на это и не рассчитывал.

Он сказал это даже не уничижительно, а так, словно считал, что таков уж закон природы. Может, так оно и было. Я никогда не имел дела с выходцами из Европы, которые продолжают поклоняться своим старым богам, не таким, как Гермес, чей культ поддерживается искусственно, но богам, почти столь же древним, как Тот, Кому поклоняюсь я. «Баланс Сил», — подумал я. Интересно, на чьей стороне бог Перкунас? Может, пережив столько веков христианства, литовский бог, как и Уицилопочтли, задумал вернуть себе прежнее могущество?

Впрочем, не столь уж важно, на чьей стороне бог Судакиса, главное, что (если я не ошибаюсь) сам Тони на моей стороне. Резко оживившись, Тони почти поволок меня к выходу. И тут я случайно оглянулся.

— Постой! — Я схватил его за руку. Это было все равно что пытаться остановить священную колесницу.

— Оглянись! — взмолился я почти в отчаянии. — Там то, о чем я тебе говорил! Он недовольно повернулся.

— Я ничего не вижу, — проворчал он.

— Я тоже ничего не вижу, — парировал я. — Я вижу Ничто! Вот, встань-ка сюда, на мое место. — Я подвинулся. Он покачал головой и собрался идти дальше. Теперь я и правда впал в отчаяние. — Встань на цыпочки, — попросил я, ведь я был выше его на несколько дюймов. Он бросил на меня такой взгляд, что при других обстоятельствах я бы мгновенно обратился во прах. Но я не сдавался, и Тони, пожав плечами, поднялся на цыпочки. Мгновение спустя он пробормотал что-то по-литовски (я не понял, что именно). Потом перешел на английский:

— Все-таки ты был прав, Дэйв. Я не знаю, что это такое.

Я тоже не знал. В тот момент Ничто было для меня невидимо; свалка походила на самый обыкновенный пустырь, заросший травой. Но когда я приблизился к Тони, стена ограждения вдруг сдвинулась в бесконечную даль. И в то же самое время она оставалась на своем месте. Не знаю, как это объяснить. Такое ощущение, будто у тебя зрение изменилось.

Тони Судакис опустился на пятки. Он не утратил своей обычной решимости.

— Если видишь на свалке токсичных заклинаний нечто совершенно необычное, самое лучшее — немедленно попытаться выяснить, что это такое, — заявил он. — Почему бы тебе не позвонить своему магэксперту, как его там, Манштейну, да? И не попросить его немедленно прилететь? Чем скорее он поймет, что здесь происходит, тем раньше мы примем контрмеры.

— И это говорит тот самый человек, который не далее чем вчера грозился, что, если мы с Манштейном еще раз сунемся на свалку, его адвокаты затаскают нас по судам и будут таскать до тех пор, пока орел не оставит в покое печень Прометея?

— Ну-ну, издевайся-издевайся, — сказал Тони. — Да, я тот самый человек. Но тебе удалось-таки меня переубедить. Ладно, пошли ко мне в кабинет.

Еще никогда я так не радовался возвращению. Когда мы прибежали в приземистую, уродливую крепость, я спросил:

— Ты знаешь, что именно хранится в этом месте? Чем больше данных я сообщу Михаэлю, тем быстрее он сможет определить, что там происходит.