– А вот Красавчика угостим, – пробормотал он. – Красавчик не даст соврать. Не такой он человек… То есть, демон…

Кроме рапаита Умника при Ницане обитало еще одно демоническое существо – девек по прозвищу «Красавчик». Имя девека выдавало тайную уверенность сыщика в собственной неотразимости – сам Красавчик не выглядел никак вообще. Он жил в зеркале и выделывал всякие малоприятные шутки с каждым, кто в это зеркало заглядывал. Вселился он туда давно, против воли хозяина (но, возможно, при полном согласии или даже участии подсознания последнего), и доставлял Ницану (и некоторым посетителям, имевшим неосторожность заглянуть в зеркало) немало неприятностей.

Однажды Ницан пообещал честно делиться с зеркальным демоном горячительными напитками, после чего Красавчик особых пакостей ему не делал – во всяком случае, Ницан по утрам успевал пригладить торчащие во все стороны лохмы раньше, чем начиналось покалывание и подергивание лицевых мышц. Он даже научился быстро и почти безопасно бриться, несмотря на то, что девеку очень хотелось переселиться из зеркала в его тело именно тогда, когда Ницан, намылив жесткую щетину, подносил к лицу бритву. На первых порах Ницану приходилось изрядно напрягать руку с бритвой, чтобы она, повинуясь расшалившемуся девеку, не полоснула его по шее – просто так.

Впрочем, и с девеком Ницан не склонен был расставаться – особенно, после того, как зеркальный демон помог разоблачению целого заговора, жертвой которого стал сам сыщик. Хотя с коварным Красавчиком управляться было куда сложнее, чем с покладистым, хотя и проказливым Умником.

С трудом поднявшись на ноги, Ницан прошлепал к зеркалу.

– Доброе утро, Красавчик, – сказал он отражению. Отражение – мрачного вида субъект с небритой физиономией и красными опухшими глазами, беззвучно ответило на приветствие. – Хлопнем по маленькой? – предложил сыщик, протягивая к поверхности стекла рюмку.

Ницан-отражение, то есть, девек, на мгновение скосил глаза, после чего поверхность зеркала чуть затуманилась, а уровень жидкости в рюмке быстро упал. Через несколько мгновений лицо зеркального Ницана гневно исказилось, на правой его щеке явственно проступил красный отпечаток ладони. При этом левая щека самого сыщика вспыхнула огнем, и вообще – он с трудом удержался на ногах от увесистой невидимой оплеухи.

– Понял тебя… – буркнул он, потирая щеку, и с мрачным видом повернулся к столу. Умник, заняв место на старой чугунной чернильнице, выполненной в форме миниатюрного саркофага, с нетерпением ожидал окончания эксперимента. Сев в кресло напротив, Ницан поставил злосчастную рюмку на стол между собою и рапаитом и молча уставился на крысенка. – Ну? – спросил он. – Будем признаваться? Кто тебе приказал поить меня водой?..

Вдруг он почувствовал то, на что сразу не обратил внимания – покалывание в кончиках пальцев. Именно таким образом его организм реагировал на наличие магического поля. Ницан осторожно протянул руку к стоящей рюмке. Ощущение усилилось. Он поспешно убрал руку. Покалывание стало слабее.

Сыщик тяжело задумался.

– Та-ак… – протянул он. – Кому-то я очень не нравлюсь. Кто-то решил заколдовать мое спиртное и тем самым лишить Тель-Рефаим самого лучшего и самого неподкупного сыщика, способного бороться с преступностью во всех ее проявлениях… Не на такого напали, господа хорошие… – Ницан набычился. – Где мой жезл?

Умник с готовностью прыгнул на край умывальника, висевшего на стене по соседству с зеркалом. Искомый жезл – профессиональное орудие специалиста по сыскной магии – валялся в раковине, наполовину залитый мыльной водой, и слабо искрил.

Ницан почесал в затылке.

– Нет, – сказал он задумчиво.