Он отвлекся от этих мыслей. Эта кровать была знакомой, как старые тапки. Широкая и удобная, его уставшее тело прекрасно лежало на ней.

Вопросы кипели. Он попытался привести их в порядок, провалился и попробовал снова. Он нашел самый важный и отпустил.

— Что вы сделали, мисс Бэннон? Какое чудо исполнили на мне? — он уточнил, чтобы она правильно поняла.

— Уверены, что хотите знать? — он впервые слышал ее… печальной. Не расстроенной, а ужасно уставшей, с болью в сердце. Она была слишком практичной, чтобы звучать так… женственно.

«Нет, Арчибальд. Ты искал слово «человек», а не «волшебница».

— Думаю, у меня есть право. Я должен был умереть

Она не возражала.

— Как вы заметили, вы бодрее, чем должны быть в своем возрасте. Даже волосы стали гуще, хоть остались седыми, — ее кудри зашуршали, она кивнула. — Я думала, вы отметите это. Странно, что вы не попросили объяснений раньше.

Он с трудом сдержал слова. Долгое знакомство с ней приучило его к факту, что так было лучше, что она была на грани решения его тайны. Она не любила, когда ее вынуждали. Заставить ее говорить было проще терпением, сколько бы времени ни прошло.

— Помнишь, как мы встретились? — ее пальчики оказались на его ладони, и близость прикосновения удивила его. Кончики пальцев лежали на его ладони, ниже запястья. — Дело с мехой и драконом.

«Как я могу забыть?» — он слабо кивнул. Его обожженные волосы зашуршали по подушке, белая ткань, вымытая чарами, пахла свежестью. Его горло двигалось, он сглотнул.

Ее слова звучали медленно, с трудом:

— Был… тогда момент, когда некий артефакт попал в мои руки. И я носила его после этого, но когда чума… Арчибальд, — она зашептала. — Я не могла потерять тебя. И вес артефакта… его применение… давило на меня. Я хотела очистить себя от части грехов, так и обеспечила твое выживание. Теперь Время на тебя не влияет, твои способности не угаснут. У тебя иммунитет к болезням, как и к жестокости.

Он ждал, но она закончила.

Его возражение было напряженным и нелогичным.

— Стоило рассказать мне.

— Я собиралась.

— Двадцать лет. Если бы я знал, мисс Бэннон, я бы лучше позаботился о Людовико.

— Несомненно, — она убрала ладонь от его руки. Скрылась, как вор в ночи. — Я сделала это, Клэр. Может, это я его убила.

Чего ей стоило это признание? Волна Чувств грозила разбить его надвое.

— Стоило рассказать мне, — скулящий ребенок.

— Я боялась, как ты воспримешь новости.

«И правильно, мадам».

— Это можно обратить?

— Возможно.

— Вы это сделаете?

— Нет, — быстро и решительно. — Я не хочу потерять тебя, Арчибальд.

— А Людовико потерять можно? — он не мог поверить, что сказал такое. Это было жестоко, нелогично.

— Все могут погибнуть. Разве я не говорила этого? — она встала, стала строгой мисс Бэннон. — Не сомневаюсь, вы злитесь.

«Я ментат. Я не злюсь, — он сжал губы. Его тело сообщило, что оно лежало слишком долго, и что ему хотелось бы справить элементарные нужды. — Гнев — Чувство, это нелогично. Это ниже меня».

— Ваш Щит исполнил чудо, мисс Бэннон. Вы ничего не потеряли в этом обмене.

Она застыла, и даже его чуткие уши не слышали ее дыхания.

Живая магия не трещала, стены ее дома не гудели, как бывало порой, когда дом отвечал на ее настроение, как собака на настроение хозяина.