Максим Далин. Дело об опеке
— Итак, господин Сибирцев, вы по-прежнему возражаете против возвращения госпожи Зяльи на родину? — Простите, господин дознаватель, это не совсем точно. Мне представляется, что дома Зялья окажется среди абсолютных незнакомцев… а я ей свой. Я знаю, что Зялья еще не достигла возраста принятия решений, но все-таки не могу позволить господам из Совета совершенно игнорировать ее собственные желания… — Все это должно означать, что домой она не хочет? — Нет, господин дознаватель. Она не хочет домой одна. Ей страшно, что естественно для индивидуума этого возраста. Я надеюсь, что смогу сопровождать ее на Ахон… я подал заявку на вступление в миссию… КомКон ее рассматривает. — А госпожа Зялья все это время продолжает находиться в условиях, неестественных для представителей ее расы? — Ха! Забавно, простите. Очевидно, с такой точки зрения, любой астронавт находится в условиях, неестественных для представителей его расы. А случай Зяльи уникален… еще неизвестно, какие условия лично для нее естественны. — Послушайте, господин Сибирцев, я только хочу понять вашу странную логику. Условно говоря, почему вы пытаетесь мне доказать, что маленькому крокодильчику будет лучше жить с зебрами? По-моему, и зебры, и крокодильчик от этого только проиграют. — А по-моему, это крайне спорная аналогия. Чем это ахонцы напоминают крокодилов? Или это земляне у вас с зебрами ассоциируются? Вы вообще ахонцев когда-нибудь видели? Не говоря уж о том, что некорректно сравнивать наших союзников с животными вообще-то… — Ладно, оставим это. Продолжим. Как бы то ни было, мой долг — установить границы в вашем желании поступать по-своему в отношении ксеноморфа, даже если это ребенок. А ведь землянин ко мне не расположен — вот что удивительно. С ахонцами я бы договорился — если бы мне позволили. Все это — дурная бюрократия именно Земли, одна из чудовищнейших сил Галактики; в ход пускаются терабайты информации — кодексы, начиная с законов Хаммурапи, вороха прецедентов, газетные статьи, политкорректность в качестве оружия и девиз «Как бы чего не вышло» — чтобы разлучить меня с моим ребенком. Как мне не хватает Гн-Ктанга! Кулаком по столу: «Замолчите и слушайте!» — рыцарь обычно производит неизгладимое впечатление на чиновников, они просто пугаются и думают быстрее… Если так поступлю я, все выйдет с точностью до наоборот — Зяльку немедленно отнимут у свирепого чудовища силой… Дождались спасения… Дайте же мне, наконец, поговорить с ахонским консулом, сволочи! — Насколько можно судить по предоставленным мне документам, вы не были членом исследовательской экспедиции? — Да, я не был. Я был вторым пилотом на «Денебе», который должен был доставить членов экспедиции до места и вернуться на Землю. — То есть — я подчеркиваю — вы не биолог, не ксенолог и не можете квалифицированно общаться с инопланетянами? — В юности я окончил курсы ксенологов для пилотов дальних рейсов. Имею диплом. Принести? — Пока не надо. Это будет принято к сведению. Экспедиция была интернациональной? — Да. Земляне и ахонцы. — А кундангианец? — Как и я, не входил в состав экспедиции. Был бортинженером… и моим близким другом, если это представляет интерес для суда. Гн-Ктанг и я — мы вместе четыреста восемьдесят парсек накрутили… в одном экипаже… — Это не имеет отношения к данному делу. — Простите, господин дознаватель. Я думал, это имеет отношение к моему умению общаться с инопланетянами. |
