— А во-вторых, Орден строго контролирует свои кадры, — продолжил Феликс. — Была у меня знакомая из орденских, так то, что она называла страшной авантюрой, по нашим меркам даже за серьезное правонарушение не считалось. Ну и потом: я еще могу поверить в вороватого кладовщика, который сумел украсть партию оружия. Даже в начальника склада, потому что столько можно украсть только с его попустительства. Партия немаленькая, деньги, соответственно, тоже, есть ради чего рискнуть. Но зачем тащить оружие обратно?

— А деньги этот вор-кладовщик уже получил? — спросил Максим.

Феликс в ответ пожал плечами.

— Просто у нас была похожая история, — сказал Максим. — Ну, то есть, в моем мире. Был у нас там один предприимчивый генерал. Распродавал оружие из своей части. Мы за ним два года охотились.

— О, так вы были сыщиком? — удивилась Аннет. — Вот бы не подумала.

— Да нет, — ответил Максим. — Я был журналистом. Газетчиком по-вашему. Проводил журналистские расследования. Раскапывал случаи коррупции, а когда набирал достаточно материала, отправлял его в газету.

— А почему не в полицию? — спросил Поль.

— Ну… — Максим задумался и не сразу нашел, что ответить. — Другая культура. Так уж у нас сложилось. Главное ведь, чтобы работало.

— А оно работало? — хмыкнул Феликс.

— Представь себе, да! Мы с моей командой проводили расследование и публиковали результаты. Общественность, естественно, возмущалась и требовала наказать виновных. Полиция проверяла материалы, дело быстро доходило до суда и, бывало, суд назначал очень серьезные сроки. Мы однажды даже кандидата в мэры посадили!

— Восхитительно! — пропела Аннет.

Поль покачал головой.

— Работает — это аргумент, — признал он. — С ним не поспоришь. Но по мне правильно, когда каждый занят своим делом. Преступников должны ловить сыщики. А простые люди, или карлики, должны делать свою работу. Мы — рабочий класс. По крайней мере, некоторые из здесь присутствующих.

— Вот с такой философией на вас и ездят все, кому не лень, — лихо запрыгнул на любимого конька Максим.

— Это кто на мне ездит? Аннет? — искренне удивился Поль; его взгляд оторвался, наконец, от газеты и совершил неспешное путешествие до девушки и обратно. — Ну да, есть немного иногда. Но не настолько, чтобы требовать прибавки к жалованию.

Аннет усмехнулась. Максим вздохнул:

— Вот он, ваш предел — прибавка к жалованию.

— А ты что предлагаешь? — спросил Поль. — Конкретно. Я твои речи пару раз у Ганха слышал. Звучит красиво, а что делать надо?

— Изменить мир, — уверенно сказал Максим.

Феликс нахмурился. К этому моменту он уже был склонен согласиться с оценкой Ганха и считать Максима безобидным чудаком, однако у закона на подобные чудачества была своя точка зрения, которая гласила, что чудак безобиднее всего смотрится в одиночной камере. Особенно если к его чудачествам кто-то прислушивался, а Аннет, похоже, слушала с интересом, хотя лично ей в предлагаемых Максимом переменах никаких прибылей не предполагалось. Впрочем, возможно, ей была интересна реакция карлика или она просто изображала интерес из вежливости.

— Я просто никак не пойму, — продолжал Максим. — Неужели вам, ну, в смысле, всем карликам, нравится такая жизнь?

— А что в ней плохого? — удивился Поль. — Все работают, все при деле.

— А кто-то этой работой пользуется, — заметил Максим.

— Так это ж хорошо, — сказал Поль. — Чего толку работать впустую? Когда работа никому не нужна — это и не работа вовсе.