О необходимости ликвидации общины размышляли общественные и государственные деятели еще до появления П. А. Столыпина, но только в его лице Россия в 1906 г. получила инициативного, волевого администратора-преобразователя, которых стране всегда не хватало. Столыпинские реформы – последняя возможность удержать империю на эволюционном пути. Однако курс важных преобразований традиционного хозяйственного уклада был встречен нападками и улюлюканием не только в среде революционеров-нигилистов, но и теми, кто относился к состоятельным кругам общества. Еще не успела реформа развернуться, а уже отовсюду зазвучали голоса о ее провале. После убийства в 1911 г. П. А. Столыпина этот тезис довольно быстро канонизировали, а категорические выводы о "неудаче" и "крахе" до сих пор еще можно встретить на страницах различных сочинений. Однако такую упрощенную оценку нельзя принимать безусловно на веру. Программа реформ была рассчитана на длительную перспективу, но история распорядилась так, что необходимого минимума времени – двадцати лет – у России просто не было.

Суть столыпинских нововведений (вопреки расхожим представлениям) не сводилась лишь к механическому разрушению общины и созданию определенного количества самостоятельных хозяйственных единиц. Задача была значительно глубже и масштабней: создать новый культурно-психологический тип крестьянина, имеющего желание, знания и способности вести собственное дело на своей земле. Но не такого, кто ковыряет дедовским инвентарем и стародавними методами бедную землю, получая скудные средства пропитания, а такого, кто способен организовать современное аграрное производство, стабильно нацеленное на рынок. Создание массы подобных отечественных фермеров (их слой начал зарождаться еще раньше) образовало бы естественную и прочную основу либерально-буржуазной трансформации России.

Собственник и хозяин – всегда сторонник законности и порядка. Он ответственен в решениях и поступках, так как в случае неудачи рискует всем своим делом, личным имуществом. Ему чуждо желание безоглядно сокрушить окружающий мир, улучшить который он стремится лишь законными средствами. История мирового сообщества свидетельствует: чем выше уровень благосостояния государства, тем оно устойчивей, тем меньше оно подвержено внутренним социальным потрясениям. Основу благосостояния везде и всегда составляет именно личная, или частная собственность (в различных формах). Столыпинская реформа опоздала и, образно говоря, Россия не успела занять свое место в экспрессе, уносившем многие другие страны и народы в будущее.

Это опоздание лишало исторической перспективы и буржуазию. В коротких заметках невозможно очертить все стороны поразительной ситуации, при которой новые хозяева стали заложниками и жертвами прошлого. Утверждение предпринимателей в различных областях хозяйственной деятельности не сделало их главной общественной силой. Российская империя и в начале ХХ века сохраняла многие черты старой дворянской вотчины, где главные рычаги управления находились в руках первого или "благородного" сословия и генетически с ним связанной бюрократии. Дворянская спесь и корпоративные предрассудки определяли отношение к деловым людям не только в народной гуще, но и в кругах т.н. "образованного общества" и приведенное выше наблюдение профессора И.Х Озерова верно по сути.

Даже тогда, когда в погоне за поддержанием высокого стандарта жизни людям с "родовитой генеалогией" приходилось идти на поклон к купцу, промышленнику или банкиру, занимать у них деньги, или сотрудничать с ними в различных коммерческих начинаниях, то и тогда им с большим трудом приходилось преодолевать устоявшиеся психологические барьеры.