– Он выбежал из часовни, крича, как сумасшедший, и бросился прямо к реке. Мои люди не смогли остановить его. Они не думали, что он бросится в реку. Течение здесь очень сильное, вода холодная…

Это была не попытка к бегству. Имон решил расстаться с жизнью, когда она предавалась греху с Халдором.

Бриджит посмотрела на реку. Туман, сквозь который едва угадывалось солнце, висел над серыми зловещими волнами – путь избавления. Имон, конечно, был не в себе. Он не выдержал потрясений, которые выпали на его долю. А какое будущее ждало несчастного? Бог покинул его. Весь остаток жизни ему предстояло провести в чужой стране, среди язычников, если, конечно, он остался бы жив.

И в этой холодной темной часовне в минуту отчаяния никто не ответил ему. Ни его Бог, ни его сестра по вере, которая в это время нежилась в постели язычника, упиваясь его ласками… Бриджит сбросила руку Халдора со своего плеча и кинулась к дому Ранульфа.

Ранульф приподнялся на локте, когда она открыла дверь.

– Что за шум?

– Пленник пытался бежать. Он утонул.

– О… – Ранульф лег на спину. Бриджит готовила все для умывания. – Он ушел… на небеса… к Христу?

– Боюсь, что нет. Он нарушил заповедь Господа.

Глаза Ранульфа блестели.

– Какую заповедь?

– Я не священник и не могу тебе рассказать. – Она с трудом сдерживала слезы и гнев, с ожесточением разминая ему руки и ноги, так что Ранульф чуть не кричал от боли. – Если ты всю жизнь хочешь проваляться в постели, я могу не мучить тебя. – Эти слова заставили его замолчать.

Когда она закончила, в дверь вошел Халдор и остановился на пороге.

– Его руки и ноги уже двигаются, Бриджит. Ты хороший врач.

Она взяла таз, собрала тряпки и посмотрела в его голубые глаза. Она прочла в них страдание.

– Бриджит… – Он протянул к ней руку. – Мне жаль, что все так произошло.

Халдор уже полностью оделся. Плащ его был застегнут пряжкой, которую он отобрал у ирландцев. Бриджит вспомнила пылающие дома.

– Я сочувствую твоему горю, господин. Ведь утонула твоя собственность. – Она подождала, пока он пропустит ее, и прошла с тазом к двери.

Рука Бриджит коснулась его плаща, и по телу прошла сладкая дрожь. Она торопливо выскочила на улицу.

Она подняла голову, расправила плечи и заметалась по берегу. Наступило время прилива, и воды Шеннона потекли вспять. На небольшом каменном мысу она увидела тело, зацепившееся за корни дерева.

– Я не похороню тебя в освященной земле, брат-христианин, ведь ты самоубийца.

Но его нужно было предать земле. Она выволокла тело на берег и засыпала галькой, не произнеся молитв и не осенив могилу крестом.

Брызги стекали по ее щекам, как слезы. Ногти впились в ладони так, что выступила кровь.

– Будьте вы прокляты! – вскрикнула она. – Будь проклят Халдор! Пусть утонут все его корабли, пусть морские чудовища утащат их на дно! – Она всхлипнула.

С деревьев доносился вороний гвалт, издали долетали крики чаек. И вдруг птицы умолкли. Вокруг клубился безмолвный туман.

Бриджит почувствовала на своем плече холодную руку.

– Дочь, твои проклятия искренни? – Голос прозвучал волшебной музыкой.

Бриджит подняла голову. Может, это капли воды, повисшие на ресницах, обманывают ее? Она увидела женщину в сиянии радуги.