Изменить размер шрифта - +
Громадный Колян опомнился, махнул своим топором, но только публику насмешил и чуть башку другому своему подчиненному не снес. Босоногий странник пропустил руку десятника над собой, тут же повис на ней, поджав ноги, выворачиваясь, увлекая громилу вниз.

Колян очнулся, приложившись затылком к острым камням. Хотел вскочить, но одно стальное жальце уперлось в глаз, а второе прокололо штаны между ног.

Тут синекожий дикарь, о котором все забыли, неожиданно себя проявил. Короткой тупой дубинкой дважды, взад и вперед, как поршнем, толкнул в пах двоим воякам; те мигом сдулись, осели, пузыри пуская.

— Медленно снимай с пояса нож, — приказал Коляну царь. — Теперь медленно расстегни штаны. Снимай… Снимай, я сказал!

Когда десятник, пунцовый от стыда, лишился нижней части одежды, гость города приказал соратникам связать его и в таком виде доставить к атаманше Варьке. А Варька уже подъезжала сзади, с тремя парнями дюжими, те за пушки, за арбалеты схватились, но атаманша отмашку дала.

Варька на парней цыкнула, сама глядела на белого царя, как ни на кого до сих пор не глядела. Ни слова не произнесла, однако губки трепетали. Как диковину какую, пришлого изучала, шею вытянув. И ведь ничего особливого, если сердцевину не почуять, мужик как мужик. Влюбилась, дуреха, прошептал Бродяга, и в тысячный раз подумал о неведомых никому путях, предопределенных свыше. Чтобы девка эта бешеная, кровь не с молоком, а, пожалуй, с брагой, да в кого-то втюрилась? Здесь, в Сибири, бабы покруче мужиков росли, не то что коня, а, пожалуй, табун остановят, и топором сутками махать способны… Варвара встретилась с царем белым глазами, тот поклонился вежливо, подождал. Народ вокруг примолк, но Варька разумно себя показала. Уже ясно, что сулила встреча с метателем ножей, ни к чему позориться перед своими. Лишний раз Бродяга в уме девки бедовой убедился. Не позволила первому позыву власть над собой взять…

Белый царь шагнул на ступени Дома культуры. Никто не заметил, как сверху, сквозь грязное стекло усмехнулся старец. Все сходилось, как шепнул когда-то в Петербурге Григорий. На ушко шепнул, неслышно. Мол, ты, Бродяга, царю послужишь, и веселая компания. Да, компания веселая подбиралась. Девка больная, психопатка, и урод синий.

Читинцы меж тем хохотали, над патрульными потешались.

Бродяга не потешался. Потом мужик в рваной кольчуге поднял взор, они встретились глазами, и Бродяге смеяться сразу расхотелось. Он вспомнил, что еще нашептал Григорий насчет белого царя-самодержца.

Избавление тот нес. Избавление от проклятой жизни.

 

33

КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ

 

Артур увидел дряхлого дедушку, по виду — неизлечимо больного, с трудом влачащего последние дни. Дедушка походил на уставшее дерево, покрытое коростой, изъеденное жучком, давно потерявшее корни. Старика хотелось пожалеть, накормить и приголубить. Он сидел в глубоком кресле, скорее похожем на походный трон, со скамеечкой для ног, укрытый ворохом медвежьих и собольих шкур. Подле, на стопке ковров, щерились три волкодава.

Пока Артур оглядывал залу, дедушка в кресле не пошевелился. Он словно дремал, свесив набок сморщенную, птичью головку, усеянную бородавками, пигментными пятнами и останками зеленоватых волос.

— Так ты и есть — новый русский царь? — неожиданно сильным, высоким голосом осведомился старец.

— Если ты имеешь в виду будущую династию, то я не царь, — выкрутился Артур. — Мой сын на престол не сядет. А ты — Бродяга?

— Так меня звали когда-то. Ты был Клинком?

— Я учился у Хранителя силы Бердера. Ты слышал о таком?

— Вот как… Мне говорили о тебе Качальщики, я не верил…

— Они здесь? — подпрыгнул Коваль. — Ты можешь свести меня с ними?

В залу, коротко переступая, внесли корыто с горячей мыльной водой.

— Кровь в тебе гниет.

Быстрый переход