То есть — украдено.

Да, я вор. Тяжелое детство и все такое. Только не ищите у меня записи всех концертов групп «Лесоповал» и «Бутырка». И синих куполов на груди вы тоже не найдете. Меня и вором-то назвать только такие бессовестные люди, как я, способны. Вслух такое никто никогда не произносит, тем более работодатели. Для тех, кто стоит за мной, я всего лишь крошечная насадка на огромном перфораторе, который с легкостью сокрушает любые преграды, что угодно, из любого материала. И плевать, что кто-то не сомневается в их несокрушимости. Я инструмент, предназначенный для того, чтобы доставать ценности, спрятанные за охраняемыми периметрами.

И прикасается к спрятанному именно та самая крошечная насадка.

Ворую не я — работает система.

Лифт не стал останавливаться на семнадцатом, я ведь и правда не собираюсь отнимать у Сергея его хлеб. Так что тамошние полы сегодня драить не будут. Мне надо на шесть этажей выше. Там во всем крыле вот уже с час нет ни единой души, так что по пути к следующей точке маршрута мне даже словом перемолвиться не с кем будет.

И это хорошо, так как непросто будет объяснять, почему вместо семнадцатого уборщик оказался на двадцать третьем.

Выйдя из лифта, первым делом стащил маску, после чего с неимоверным наслаждением почесал нос. Примитивный поступок, но неистово мечтал об этом минут пятнадцать. Хорошее было лицо, почти как настоящее, но к родной коже доступ перекрывало полностью. Сослужило свою службу и прощай навсегда.

Есть, конечно, ненулевая вероятность, что придется показываться на глаза. В таком случае личина Нарышкина была бы кстати, но составители плана считали, что комфорт для исполнителя важнее.

Да и кто меня здесь увидит? И как? Владельцы холдинга, может, и любили швырять деньги на ветер, но предавались этому занятию где-нибудь в районе Куршавеля, а здесь вели себя как любимые правнуки гоголевского Плюшкина. Неудивительно, что света на всем этаже не было. А зачем он нужен, если никого нет? Впустую счетчик мотать?

Ради меня его зажигать не станут. Можно, конечно, самому включить, но это чревато — вдруг кто-то из знающих со стороны увидит и нехорошо удивится. Трудно, конечно, представить, что кому-нибудь взбредет в голову контролировать, сколько и на каких этажах окон горит, но мой план составлялся предусмотрительными людьми, они не отмахивались даже от самых малоправдоподобных вероятностей.

Я человек талантливый (где-то даже чересчур), и физически природа одарить меня не поскупилась. Но кое в чем и прижимистость проявила. К примеру, не наделила кошачьим зрением. И что мне теперь делать на темном этаже, расположенном так высоко, что уличный свет не добивает до окон? Да и окна эти за непрозрачными дверьми, а в коридорах экономится электроэнергия.

Спасибо чудесам техники, хоть прибор ночного видения работает хуже натурального зрения, но заменить его там, где оно не справляется, может. К тому же у этой модели масса полезных функций. Вот одна из них — из-за эффектов трения и сдавливания след человека отличается по температуре от окружающей среды. Разумеется — очень свежий след. Мой прибор эту разницу засекает. Посмотрел вниз и видишь, что перед тобой здесь кто-то прошел, и даже можно определить, в какую сторону.

Есть и другие полезные для меня свойства. Скрытые в стенах провода тянутся к замаскированным датчикам сигнализации. По ним протекает слабый ток, с потерями на сопротивление. Но ведь энергия не возникает ниоткуда и не уходит в никуда, так на что идут потери? Правильно, в том числе и на разогрев материала проводника.

Сигнализация на этаже есть, но не везде, и уровень ее меняется от места к месту. В том, куда я направляюсь, она достаточно серьезная. К тому же составители плана при всем желании не могут учесть все. Они просто люди, а человек не всеведущ. Всякое случалось. Однажды от меня требовалось переписать данные с жесткого диска.