Кстати, не ответ ли это на вопрос, что воздействовало на Кристалл и сделало его из компьютерной игрушки настоящим миром.

Но вернемся к герою «Проводника». В прошлое путь закрыт для всех, кроме, может быть, Императора (но не будем о «Маятнике», пусть читатель сам ищет подсказки в тексте). Но не закрыт путь в будущее, а оставшиеся в прошлом друзья героя – народ достаточно упертый, чтобы их могла остановить какая-то тысяча лет.

Не буду пересказывать события «Тысячи ударов меча», скажу лишь, что да, мечи заняты делом, рушатся и создаются политические союзы, а злодеи, равно как и все, случайно оказавшиеся рядом, получают по заслугам. В конце герои засыпают магическим сном, планируя проснуться как раз к прибытию в «наше» время.

Зря надеялись.

Если уж писать о перемещениях во времени, то как обойти вниманием тему временного парадокса, а если говорить о парадоксах, то начинать желательно с бабочки Брэдбери – раздавил бабочку в прошлом, и будущее изменилось до неузнаваемости.

Бесспорно, самая лучшая бабочка Брэдбери – это земной шар.

Орки – раса социопатов, и, найдя путь в земное средневековье, они не долго думая решают уничтожить человечество. Соответственно, со стороны «хороших» предпринимаются ответные ходы (повесть «Королева»).

Ну и, наконец, «Демоны Алой Розы». Приключения в сказочном мире, это, конечно, замечательно, но когда в самой гуще событий войны Алой и Белой роз оказывается посланная из Кристалла группа зачистки… Да, вопрос о том, являются ли гоблины высшей расой, остается открытым, но никто не оспаривает того факта, что существа они беспокойные и нахальные.

В общем, сказка сама решает, куда прийти и кого осчастливить.

Вот такое предисловие. Приятного вам чтения!

Степан Вартанов

Пролог

За две недели, что прошли с момента сражения, гномы проделали воистину грандиозную работу. Постороннему наблюдателю, глядящему на снующих среди отвалов каменистого грунта коренастых работников с тележками, могло бы, пожалуй, показаться, что земля просто расступается перед этим напором, тает, словно кусок сахара в горячей воде. Да, собственно, так оно и было, расступалась и таяла. Локар вздохнул и покачал головой, в который раз признаваясь себе, что представитель любого народа покажется рядом с гномом злостным бездельником, как бы он ни старался, как бы ни вкалывал.

В данный момент эльф стоял на высоком холме. Холм этот тоже, кстати, возник в результате деятельности неутомимых землекопов, и с него очень удобно было обозревать то, что еще совсем недавно являлось одной из самых грозных твердынь Зла на этом континенте. Вокруг, постепенно понижаясь к северу, где несла свои воды Рира, тянулись скалы, покрытые невысоким, привыкшим к засушливому лету и холодной зиме лесом. А на юге, в застилающей горизонт облачной пелене, угадывались предгорья Стража.

Стояла весна, ласково светило солнышко, весело звенели бегущие с холмов ручьи, жужжали насекомые, а вот птиц слышно не было. Не исключено, что в этом году здесь вообще не будет птиц, – слишком сильно досталось этой земле, и пернатые, те, что вообще выжили в катаклизме, летели, наверное, в ужасе, прочь, по прямой, пока не падали от усталости.

Впрочем, время года, птицы и прочие подобные мелочи эльфа совершенно не волновали: он устал и – что вообще-то не свойственно представителям его расы – предпочел бы просто поспать, нежели стоять на ветру и любоваться красотами природы. Увы, даже этой роскоши он не мог себе позволить.

В полулиге от холма, если смотреть к югу, пейзаж резко менялся. Совсем недавно нечто массивное, размером с гору, ударило в этом месте по земле. Ударило, стерев в порошок скалы и вдавив постоявшую шесть столетий крепость – то есть, не ее, разумеется, а пыль, что от нее осталась, – на сотню метров вглубь и окружив все это двухсотметровой высоты валом выброшенного грунта.