|
— Был у безбожных татар и в Новгороде, сейчас пробираюсь в германские земли а дальше — в Италию. Увы, не повезло — какие-то люди, которых я принял за достопочтенных купцов и напросился в попутчики, ограбили меня и сбросили с ладьи. Едва не утонул!
— Что ж, — с усмешкой кивнул монах. — В здешних местах такое частенько случается… Впрочем — и не только в здешних. Меня зовут — брат Гуго, а все мои спутники — кнехты и монахи — братья ордена Святой Марии Тевтонской. Ты ничего не заметил на этом острове, уважаемый брат Жерар? — Заметил, а как же! — с готовностью кивнул Михаил. — На осине была повешена женщина. О, несчастная! — молодой человек тут же вскочил на ноги. — Надо ее похоронить по-христиански! Идемте же, я покажу — где… — Мы уже погребли ее, брат Жерар, — брат Гуго мягко улыбнулся. — Погребли и помолились о ее бессмертной душе. Судя по нательному крестику — несчастная была христианкой. — Да упокоит Господь ее душу! — Во веки веков. Аминь. — Аминь! — Михаил молитвенно сложил руки и, немного помолчав, спросил: — Не возьмете ли вы меня с собой, достопочтенные братья? Я бы, конечно, не осмелился напрашиваться, но… такая оказия… — Конечно, возьмем, брат Жерар! — усмехнулся монах. — Тем более, мы просто обязаны доставлять в замок всех подозрительных… для приватной беседы. Прошу покорнейше извинить. — О, ничего, ничего… Я понимаю! — Так же прошу понять и нас — мы должны произвести обыск. Ратников пожал плечами — ну, уж куда деваться? — У меня совершенно нет никакого оружия, имеется лишь одна забавная вещь — монголы ей колют орехи. Широко улыбаясь, Михаил вытащил браунинг: — Хотелось бы подарить ее вашему настоятелю… Так сказать — лично, из рук в руки. А то не совсем удобно являться просто так, без подарка. Пусть — безделушка, но… Вполне приятная, хоть и не очень нужная вещь. — О да, — брат Гуго внимательно осмотрел пистолет. — Вещица и в самом деле изящная. Думаю, она понравится брату Якобу. — Кому, осмелюсь спросить? — Брату Якобу Штраузе, баллеймейстеру ордена и коменданту бурга.
Глава 17 Лето 1244 года. Земли Тевтонского ордена БУРГ
Война феодальных времен не была войной в белых перчатках. Ей сопутствовали действия, которые нам сегодня трудно назвать куртуазными… Тысяча двести сорок четвертый год. Да-да, именно так — 1244-й. Год, целый год прошел с того момента, как Михаил вместе с шайкой Хеврония и Олексой хорошенько пошумели в замке, едва не спалив его дотла. Не спалили. Да и бург за год уже отстроили — еще бы! Год! Целый год! Ратников ухмыльнулся — неудивительно, что его не вспомнили ни монахи, ни кнехты. Уж наверняка много всего произошло за год, поди тут припомни всех гостей — и званых, и незваных. Ну, герр Якоб Штраузе конечно же Мишу вспомнит… так что не стоит доводить дело до встречи, тем более — браунинг-то — вот он, под рубахой, за поясом… 1244 год от Рождества Христова — именно эту дату с удивлением сообщил брат Гуго в ответ на вопрос Ратникова. С удивлением… впрочем, не с таким уж и большим: мало ли сколько человек странствовал, вполне мог сбиться со счета! 1244 год… С одной стороны — хорошо, мало уже кто из случайных людей вспомнит Михаила, с другой же… Где найдешь теперь того же Олексу? Хеврония? А шайка — люди — ох как нужна! Как, впрочем, и браслетики — именно синенькие, бирюзовые — для тридцать восьмого года. |
