— Волосы вымой в озере, — быстро распорядился Ратников. — Потом расчеши гребнем. Найдется гребень-то?

— Да сыщем…

И вот, наконец, пошли. Впереди — Михаил в тевтонском плаще с накинутым на голову капюшоном, за ним — двое юных разбойников со связанными за спиной руками… хитрым узлом связанными, так, что веревочки враз сбросить можно. У каждого разбойничка — у одного и второго — с собой кинжал острый, Олекса и все остальные рядом — по лесочку, за кустиками таятся. Никуда! Никуда демонам проклятым не деться! Кабы явились бы только, явились бы… да раньше времени бы не спугнуть.

Подойдя к дубу, Ратников и его «детишки» остановились и, усевшись в траву, принялись ждать. Ондрейка прилег и, кажется, начал подремывать, а вот его напарник Пруток оказался парнем разговорчивым, даже слишком:

— Боярин-батюшка, это про тебя Олекса рассказывал?

— Наверное, про меня. А что рассказывал-то?

— Да так… небылицы разные. Про то, что у тебя самобеглые телеги есть и еще много чего чудесного. А правда есть?

Ну, Олекса, блин! Уж точно язык без костей…

— Правда есть, — Миша улыбнулся. — И телеги, и сапоги-скороходы и этот, как его… ковер-самолет.

— Вот чудо-то! — округлив глаза, парнишка стукнул себя ладонями по коленкам и снова хотел что-то спросить, да не успел — Ратников приложил палец к губам — тсс! — и прислушался…

Какой-то звук… обычный, ничем не примечательный, но вместе с тем… странный. Кто-то ехал. Да-да, слышно было, как урчал двигатель!

— Едет кто-то, — задумчиво протянул Михаил.

И тут же вздрогнул, привстал. Шум мотора приблизился, и вот уже из-за перелеска показался… старинный бело-красный «мерс» с отрытым верхом. Выехал и покатил прямо по полю! За рулем сидел тот самый пижон в шляпе «борсалино» — курьер, Юстас Какс!

— Встали! — быстро приказал Ратников. — Пошли. Помните — все делать только по моему приказу.

Пижон Юстас тут же заметил их, повернул, мягко затормозил рядом. На переднем сиденье рядом с ним Ратников заметил небрежно прикрытый пиджаком маузер — и ствол и рукоятка торчали. Что и говорить, маузер — хорошая штука, только вот в кармане не спрячешь.

— Гутен таг, герр Юстас, — подойдя ближе, вежливо поздоровался Миша. — Куда детей?

— Все спокойно?

— О да!

— Тогда сажайте сзади… подождите, я открою дверь… Ой!

Едва курьер вышел, как ствол браунинга уперся ему в грудь.

— Эт-то… эт-то что такое? — герр Юстас Какс удивленно захлопал глазами.

— Это пистолет, друг мой! — охотно пояснил Михаил. — Точнее сказать — браунинг. Удобная вещь! Конечно, хуже, чем маузер… Пруток, друже, возьми то, что лежит впереди, во-он там… Молодец! А вы поднимите-ка руки! Хенде хох, герр Какс!

— О, майн гот! Да что, черт побери, происходит? Что, мы неаккуратно платили? И… Господи, да кто вы?!

Махнув рукой скрывающимся в роще воинам, Ратников сбросил наконец капюшон:

— Я — друг господина Лаатса. Вернее — его хороший знакомый.

— Что-что? — бесцветные, действительно, словно у снулой рыбы, глаза курьера забегали. — Я… я, кажется, догадываюсь…

— Спокойно! Не дергайтесь!

— Я только… только хотел вытащить носовой платок… можно?

— Хорошо, — глядя на подошедших разбойничков, покладисто разрешил Миша.