– Могу я нарушить твой покой, о богоподобный? – тут же заглянул в шатер Ах-маси.

– Уже нарушил. Что там у тебя в руках? Папирус, кажется?

Юноша надул губы с такой важностью, словно сам был царем. И эдак небрежно бросил:

– Это моя книга.

– Что?!

– Я пишу ее уже… мм… уже месяца два. Записываю все, что со мной случается, позже велю высечь на моей гробнице. Вот, послушай…

Юноша насупился и, с еще большей важностью развернув папирусный свиток, прочел:

– Я вырос в городе Анхабе. Мой отец был воином царя Обеих Земель, покойного Секененра. Я стал воином вместо него, когда я был юношей, еще не женился и спал в юношеской одежде. После же того, как я обзавелся домом, я был взят на судно, ибо я был храбр. И я следовал за царем – да будет он жив, невредим и здоров – пешком, сопровождая его выезд на колеснице…

– Молодец! – искренне похвалил приятеля фараон. – Вот и у меня появился придворный писатель. Правда, тебя назвать придворным трудно. Признаюсь – не ожидал! Где ты находишь время?

– Ну, когда придется…

– Господин, – робко спросили с палубы, – мы прибыли. Велишь причалить?

– А что же делать-то? – удивленно присвистнул юный начальник гребцов. – Причаливать, конечно. Государь, позволь мне сопровождать тебя!

Ах-маси-старший усмехнулся:

– Конечно, позволю. Уж не думаешь же ты, что я собираюсь тащиться один неизвестно куда?

На берегу образовалась целая процессия – ну как же, царь! Кроме самого фараона и его литературно озабоченного дружка впереди шли двое лучников, а позади – десяток воинов и трое жрецов Амона. Так, на всякий случай…

Идти пришлось недолго, путники лишь обошли несколько гранитных глыб – остатки каких-то древних развалин – и, свернув, оказались в их же тени.

– Вот! – Скорбно поджав губы, анхабец обвел рукой раскинувшееся впереди поле, вместо всходов покрытое песком… и трупами. Трупов было много – мужчины, женщины, дети – судя по-всему, жители Черной земли, египтяне… И ни у одного не было головы!!!

Увидев это, фараон пошатнулся:

– О, боги! Что же это?

– Это пленники из наших земель. Хека хасут отрубили им головы. Наверное, затем, чтобы эти несчастные никогда не попали на поля Иалу! – Юный Ах-маси покачал головой. – Ходят слухи, что захватчики поступают так со всеми пленными. Это неправильно! Это – противно богам, но хека хасут делают так! Поэтому все наши стараются больше не попадать в плен. И сами не берут пленных.

– Их можно понять, – согласно кивнул царь. – После такого кощунства…

Отрубить голову… Тело без головы. Да как же оно может быть хранилищем души, гарантом загробной жизни? Ну, ясно – никак. Веря в это, жители Черной земли относились к своему телу трепетно – особенно к своему мертвому телу. Его следовало обязательно сохранить, забальзамировать, выстроить пышную гробницу – Дом вечности, да мало ли что еще… Нет нетленного тела – нет и загробной жизни, что тут непонятного? Потому-то египтяне не очень-то любили дальние военные экспедиции или – не дай-то боги! – морские плавания. А вдруг корабль пойдет ко дну? И что тогда с телом? С загробной жизнью? Кто тогда будет гулять по полям Иалу? Уж точно – не утопленник! Воистину все моряки – отчаянные сорвиголовы и люди не совсем в своем уме. Воистину так… Лишить жителя Черной земли его мертвого тела… гнусней этого, наверное, не было преступления! И – вот оно…

– Что делать с этими несчастными людьми, пусть думают жрецы, – качнув головой, глухо приказал фараон.