Вот и сейчас: стоило им оказаться в Феризе и попасть в самую гущу событий, как Элленхарде, кажется, и дела нет до давнего спутника и друга. Умчалась неведомо куда вместе со спасенной женщиной.

Тассилон ждал развития событий, оставаясь в подмастерьях у кузнеца, прозванного Кровопийцей Аром.

Прозванье это кузнец получил, как убедился

Тассилон, отнюдь не даром. Впрочем, Ар и сам гордился именем, которым наградили его добрые жители Феризы, и всячески подчеркивал его и старался оправдывать. Чем только ни занимался Тассилон! Ходил в лавочку, где выслушивал замысловатые обвинения в адрес кузнеца, который-де задолжал за несколько лет, ведет себя нагло, при встречах на улице грозится переломать назойливым кредиторам все кости, выкрикивает под окнами обидные слова, насмерть пугая домочадцев того или иного лавочника… В общем, судя по всему, умел Кровопийца Ар разгуляться. Кузнец, в свою очередь, уверял, что лавочник не расплатился с ним за какую-то старую работу (выяснить детали дела уже не представлялось возможным, поскольку сделка заключалась еще с отцом нынешнего лавочника, а отец сей опочил среди богов и срывает розовые яблоки в Саду Удовольствий уже много-много лет…). Обвинения Ара в адрес лавочников были также многообразны: тот не поздоровался с ним тогда-то и тогда-то, при таких-то свидетелях и тем самым опозорил; этот обозвал троллевым отродьем, тот натравил на кузницу своих сорванцов-детишек, дабы они скакали, уподобляясь горным обезьянкам, и выкликали различные глупости, какие только придут в их пустенькие головенки. А Тассилону оставалось одно: терпеливо переносить взаимные обвинения из кузницы в лавочку и обратно. Это, кажется, доставляло спорщикам дополнительное удовольствие.

Другие обязанности Тассилона были в том же роде: по дому, по хозяйству… Еще он обязан был встречать клиентов и препровождать их к хозяину, «всемерно услаждая слух заказчиков сладкими речами о достоинствах Кровопийцы Ара», как наставлял кузнец слугу.

Из вышесказанного можно было бы предположить, что Кровопийца Ар был страшным, злобным существом, а Тассилон жестоко страдал под игом его безраздельной власти. Ничуть не бывало! Почти с первого взгляда Тассилон разглядел в кузнеце человека доброго и успел привязаться к нему. Кровопийца Ар, в свою очередь, быстро сумел оценить молчаливость, доброжелательность и вполне искреннюю симпатию своего слуги и подмастерья. Непрерывно ворча, кормил сытно, обучал кое-чему из ремесла и — о чем Тассилон хорошо знал — не никому позволил бы оскорблять чернокожего.

А в желающих насмеяться над чужестранцем среди добрых жителей Феризы никогда не было недостатка, Впрочем, Тассилон не из тех, кто легко давал себя в обиду. И если иногда умел смолчать, то это вовсе не означало, что человек он такой уж безобидный и безответный.

Больше других цеплялся к Тассилону некий господин Энчо — рослый человек с хитрым мясистым лицом, на котором вечно щурились узенькие, наполовину заплывшие глаза. Копна кудрявых, совершенно седых волос, и такая же пышная белая борода придавали господину Энчо вид некоторого даже благообразия. Энчо был мельником — держал небольшую мельницу на бычьей тяге, расположенную на окраине Феризы. Казалось, мука навечно припорошила его пушистые волосы.

Вот с ним враждовал Кровопийца Ар с особенной ожесточенностью. Мельник платил кузнецу той же монетой и никогда не упускал случая пройтись по адресу недруга — в гостях, в харчевне, просто в случайном разговоре.

Когда Кровопийца Ар обзавелся слугой, негодованию мельника не было предела. Он даже пробовал было останавливать Тассилона на улице и сладеньким голосом любопытствовать: не притесняет ли его кузнец, не бьет ли. «Известно, что кулаки у негодяя чугунные, а сердце из железа. Ты не знал? Когда тролли сожрали его сердце, его отец за три дня выковал сыну железное… Он уже не одного работника в могилу свел.