Хирут посмотрел на старого приятеля с отвращением. Сказал:

— Десять. — И тут же добавил: — Учти, это мое последнее слово.

— Ладно, ладно, — проворчал Кутейба. — Давай, режь меня без ножа.

Хирут отсчитал ему деньги и без лишних разговоров выпроводил из лавки.

Вот уже несколько часов Кутейбе было не по себе. Все-таки не обделили его чутьем всемогущие боги. Жулику, доносчику, шпиону, вору — без чутья никак, сразу погибель. Лучше и не браться за это ремесло.

Мясистый длинный нос Кутейбы чуял неладное. Ему казалось, что за ним и его домом кто-то следит. Напрасно Кутейба пытался убедить себя в том, что это не так. Кому пришла бы на ум дикая фантазия шпионить за жалкой хижиной на краю города? Это же не дворец вельможи! Даже самому невзыскательному вору поживиться здесь нечем. Конечно, ближайшие соседи Кутейбы — такие же отщепенцы, как и он сам, — знали о роде занятий неприятного маленького человечка. Они и сами не чуждались подобных делишек. Кое-кто предполагал, что деньги у Кутейбы водятся. Однако доносчик вряд ли хранит их у себя дома — в этом мнении все были единодушны.

А мстить Кутейбе… было некому. Он тщательно следил за тем, чтобы враги его в живых не оставались. Кроме того, в большинстве случаев никто так и не дознавался, чья именно рука написала очередной донос.

Да нет же, следить за убогой хижиной Кутейбы никто бы не стал. Да и что увидел бы соглядатай? Нищенскую обстановку, грязь, самого хозяина, потягивающего дрянное пойло из плетеной бутылки…

Вспомнив о пойле, Кутейба вновь потянулся за своей уже изрядно опустевшей бутылью… и вдруг замер.

В доме явно кто-то был.

— Кто здесь? — слабо крикнул Кутейба. Ответа не последовало. Однако чуткое ухо Кутейбы уловило какой-то подозрительный шорох. Хмель как рукой сияло.

— Что тебе нужно? — прошептал Кутейба, с тоской поглядывая на стену, где бесполезно болтался короткий кинжал в ножнах. Не дотянуться, не успеть. Тот, невидимый, уже подобрался — стоит совсем близко.

— Хочешь денег? Но их у меня нет… Холодное лезвие коснулось его шеи. Кутейба так и не понял, каким образом невидимый шпион, подкрался к нему столь незаметно.

— Выходи, — произнес тихий голос. Кутейбе почудилось, что голос этот — женский.

— К-куда? — заикаясь, спросил доносчик.

— Во двор. С тобой хочет кое-кто поговорить. Кутейба, шатаясь, поднялся на ноги, еще раз поглядел на свой кинжал, понимая, что прощается с ним навеки, и осторожно двинулся к выходу. Он боялся даже бросить взгляд через плечо, так запугал его неожиданный посетитель. В тоне неведомого гостя звучала какая-то леденящая жестокость, словно Кутейба был для него не человеком, а нечистым насекомым, раздавить которое не составит ни малейшего труда.

Не успел он оказаться во дворе, как кто-то набросил мешок ему на голову, ловко натянул на плечи и скрутил ему руки.

— Эй! — придушенно запротестовал Кутейба, дергаясь под мешком. — Мы так не договаривались!

— А с тобой, мразь, вообще никто ни о чем не договаривался! — раздался тот же голос.

На этот раз Кутейба ясно слышал, что говорит женщина. Проклятие! Мороз пробежал у доносчика по спине. Уж не сама ли Азания тайно вернулась в город, чтобы собственными руками расправиться с предателем? На нее это, правда, не похоже. Вбила себе, дурочка, в голову, что цель ее жизни — помогать людям. Даже ценою собственной крови. Как легко пользоваться подобными глупостями, как просто обернуть себе на пользу все эти прекраснодушные заблуждения!

Нет, вряд ли это она. Не станет она убивать, мстить; или же прав Фонэн — от колдуньи можно ожидать злодеяния в любое мгновение?

— Не убивай меня, милостивая госпожа Азания, — захныкал Кутейба, задыхаясь в мешке, душном и темном, как сама могила.