— Круто! — обрадовался Стасик.

Они стояли на гранитном парапете набережной, на ступеньках, спускающихся к самой воде. Стасик, вооружившись щепкой, сосредоточенно чистил дощечку от голубиных перьев. Дощечка была бурая и заляпанная, они нашли ее в глубине чердака. Анна-Мария держала на руках младенца. Стасик подумал, что вот так, в лунном свете, на фоне тихой воды канала, Анна-Мария очень хорошо смотрится — в белой ночной рубашке и пухлой куртке на плечах, с маленьким лысым человечком, прижатым к груди. На виске младенца темнела звездочка — не такая ровная, как рисовали, но вполне четкая.

— То мне кажется, что дышит… то не дышит, — задумчиво сказала Анна-Мария, тихонько опуская малыша на дощечку. — А как мы его назовем?

— Герой, — просто сказал Стасик, опуская дощечку на воду. — Наш герой.

— Классно. Пускай плывет. — Анна-Мария улыбнулась.

Дощечка мирно покачивалась на воде, и от этого казалось, что младенец тихонько шевелит ручками. Стасик наклонился над водой и собирался оттолкнуть дощечку, но Анна-Мария взяла его за рукав.

— Подожди! Так будет еще красивее! — Она размотала с запястья шнурок фонарика-светлячка, включила его и опустила на дощечку рядом с головой малыша.

— Отлично! — улыбнулся Стасик и оттолкнул дощечку.

Дощечка уплывала все дальше от берега, а Стасик и Анна-Мария стояли, взявшись за руки, и завороженно смотрели на сонную поверхность канала и на пропадающий вдалеке призрачный свет красного маячка.

— Ну что, по домам? — наконец облегченно улыбнулась Анна-Мария и поежилась.

— По домам, — кивнул Стасик. — Я провожу тебя.

Взявшись за руки, они поднялись по гранитным ступенькам, прошли по бульвару и углубились в переулки. Город был тих и пуст, лишь проехал мимо первый робот-подметальщик, гудя и мигая желтой лампой. Стасик и Анна-Мария шли молча, держась за руки и улыбаясь. Иногда останавливались и смотрели на луну, когда та появлялась в прорезях между зданиями.

Возле своего дома Анна-Мария повернулась к Стасику и серьезно посмотрела ему в глаза, мотнув челкой.

— Но мы же никому-никому об этом не скажем?

— Сто процентов не скажем, — подтвердил Стасик.

— Не горюй, — кивнула Анна-Мария. — Когда мы вырастем, то сделаем нового ребенка. Нашего героя!

— Сто процентов, — кивнул Стасик. — Или нашу фею.

Они еще немного постояли в неловкой тишине, а потом Анна-Мария неожиданно чмокнула его в щеку, развернулась и поскакала к подъезду. И Стасику это совсем не показалось стыдным. Может быть, потому, что никто не видел?

весна 2003, Москва

Любовь Джонни Кима

— Я расскажу вам историю великой любви! — загремел под сводами голос мистера Броукли. — Нашим Джонни двигала любовь! Великая любовь к музыке! Вспомним, Джонни родился и вырос в небогатой семье, но с детства любил клипы! Вы видели его комнату? Она оклеена плакатами эстрадных звезд! Еще в колледже, как только Джонни удавалось заработать немного денег, он тратил их на музыкальные карты! Он жил музыкой! Обменивался альбомами с приятелями по району! Мечтал собрать коллекцию всей музыки Земли! Но откуда простому пареньку взять столько денег?

Мистер Броукли сделал эффектную паузу, прокашлялся и налил себе воды. Я с надеждой смотрел на его сутулую фигуру в старомодном пиджаке, на его горло — толстое, старческое, в багровых складках. Оно пульсировало, как сердце, в такт глоткам.

— Нет! — кашлянул мистер Броукли и поставил стакан.