Хорошо! — пообещала Даша. Но едва они зашли за угол, она вновь спрятала все волосы под шапку. — Ну, если уж меня тетя Витя не узнала, то продавщицы и подавно не узнают. Петь, а что мы там делать будем?

Обувку мерить!

Зачем?

Лавря, ты сдурела, да? Растренировалась?

Почему?

Потому что! Задаешь глупые вопросы! Ты будешь примерять обувку, а я наблюдать за происходящим! За одно разведаю, где у них подсобки и все такое!

А я буду просто мерить? И все?

Конечно! Ты моя сестра, капризная и придирчивая. То тебе не так и это не эдак! Поняла?

Поняла!

Когда они вошли в магазин, где в этот час было мало народу, к ним сразу устремилась немолодая продавщица, которую Даша утром не видела.

Вы что-то хотите, молодые люди?

Да! — улыбнулся продавщице Петька. — Вот моя двоюродная сестра из Костромы приехала, ищет какие-то ботинки, мы уже в трех магазинах побывали, все ей не так! Может, у вас найдет что-то по вкусу!

Даша была возмущена. Ее разжаловали в двоюродные, да еще из Костромы. Но ничего не попишешь! Актер роли не выбирает! И она устремилась к полкам с обувью. А Петька все болтал с продавщицей.

Вот вы мне скажите, это что — красиво? — спросил, указывая на низкие ботинки с платформой и толстенным клешеным каблуком.

Кому что нравится, — пожала плечами продавщица. — Сейчас это модно.

Моя мама недавно купила себе такие, так отец с тех пор иначе не называет ее, как парнокопытная! А эта мымра, — понизив голос, он незаметно указал на Дашку, — меня вообще замучила. Сама не знает, чего хочет!

Даша тем временем примеряла уже третью пару ботинок. Краем глаза она приметила ту девушку, которая сегодня утром ее обслуживала. Внезапно к девушке подбежала взволнованная женщина очень маленького роста. В руках она держала точно такие сапоги, какие купила Даша.

Женя, ты сегодня вот эти сапоги продавала?

Да! Они нынче хорошо пошли. С утра четыре пары ушло. А что, Нина Филипповна?

Да не знаю, Марьяна чего-то психует! Говорит, одна коробка пропала! Может, поищешь?

Пропала? Куда ж она пропала? Там две пары с брачком были… Да тут и искать нечего! Бракованные я отложила, куда велено, там они и стоят! Да их всего-то и осталось три пары тридцать девятого и две тридцать шестого, остальные разобрали.

Женюра, умоляю, пойди сама ей скажи, а то она просто на стенку лезет! Иди, а я тут за тебя постою!

«Ага, — подумала Даша. — Не зря мы сюда приперлись. Уже ясно, что хозяйку пистолета зовут Марьяной…» Вдруг к ней подошел Петька:

— Ну что, выбрала?

И тут Дашу осенило. Она вскочила, подошла к хорошо знакомым сапогам и принялась вертеть один сапог. Петькина новая знакомая подошла к ней.

Извините, а такие сапоги есть тридцать седьмой?

Тридцать седьмого, к сожалению, нет!

Как жалко, — захныкала Даша. — Они мне так понравились!

А у вас какой размер? — поинтересовалась продавщица.

Тридцать седьмой! На крайний случай можно и тридцать восьмой взять, если на толстый носок…

Тридцать восьмого тоже нет, остался только тридцать девятый и тридцать шестой.

Ладно, все, пошли отсюда! — сказал Петька. — Тридцать шестой ты на себя не напялишь, а тридцать девятый с тебя свалится. Идем, идем, теперь я по крайней мере понял, чего тебе надо!

Даша с сожалением вздохнула и словно бы нехотя поплелась за Петькой.

Ну, что-нибудь выяснила? — быстро спросил Петька, едва они вышли на улицу.

Конечно, — с важностью ответила Дашка. — Хозяйку «игрушки» зовут Марьяна.

Почем ты знаешь?

Даша пересказала ему разговор двух продавщиц.