– Ну? – мрачно спросил он.

    – А там карьер был песчаный. Заброшенный, разумеется. Туда и отвозили их. И пропащую мы там нашли.

    – И много?

    – А это как считать. Много, мало… По Твоим меркам, Создатель, может, и вовсе кроха малая будет.

    – Догадался, значит, – спокойно, словно констатируя факт, произнес он.

    – А чего уж, не дурак вроде. Или дурак, да не настолько.

    – Так сколько их было? – переспросил он.

    – Так Ты ж у нас всеведущий? Вот и узнай! – не удержался я.

    – Говори!!! Ну!!! – Голос неожиданно сорвался в старческий фальцет. И столько боли было в нем, что я вдруг даже пожалел его.

    – Триста семьдесят пять душ там было похоронено до того, как мы пришли. Триста семьдесят пять скрученных колючей проволокой молодых женских тел. И каждую, заметь, каждую перед смертью, то есть между изнасилованием и убийством, пытали. Пытали зверски. Инквизиторов Торквемады стошнило бы от этого зрелища, словно институток. Так вот. Пользуясь случаем, желаю спросить. А Ты-то сам где был, когда их мучили? Где Тебя носило? Являлся небось в образе благообразного старца новому пророку?

    – А после?

    – Что «после»? После трупов там оказалось ровно на десять больше. Видишь ли, Ткач… Неразумные чада Твои, все, кто был замешан в этой истории, во главе с наместником той далекой провинции почему-то решили устроить пикник в этом заброшенном карьере и были разорваны заживо голодными собаками. Там мясом пахло… Такая вот геройская смерть. А? Что скажешь, господин-товарищ-барин прокурор-адвокат-судья?

    – Не мешай, – медленно проговорил голос.

    – Задумался? Ну думай, думай.

    Мы помолчали.

    – Слышь, Творец? – Мне надоело молчать.

    – Ну?

    – А ты можешь разговаривать и думать одновременно? Вопросик есть…

    – Спрашивай! – милостиво разрешил он.

    – А вот если бы я, к примеру, был мусульманином, Ты был бы Аллахом?

    – А я, по-твоему, кто?

    – Что, неужто Аллах?

    – Дурак ты! – обиделся Господь. – Бог, он что для язычника, что для зороастрийца един. Только имена разные.

    – Нет, подожди, – не сдавался я. – А выглядишь-то Ты как? Ну, к примеру, мусульмане Тебя никак не изображают. Коран запрещает. А вот христиане, например, или индуисты очень конкретны в этом смысле.

    – Да никак я не выгляжу! – рассердился он. – Понаделали ликов… Одно утешение, иногда так изобразят, сам не налюбуюсь.

    – А вот насчет триединости как? – продолжал доставать Его я. – Ну в смысле Отца, Сына там и Святого духа?

    – Ну ты зануда! – восхитился Господь. – Как бы тебе объяснить… Вот ты своей печени кто? Отец, сын, а может, кормящая алкоголем мать?

    – Ага, – удовлетворенно произнес я. – Так значит, я типа тоже Твоя печень?

    – Ты заноза в моей жопе! – вскричал он. – Даже умереть толком не смог.