|
Он сражался бок о бок с Артуром во всех крупных кампаниях и вместе с ним делил славу полководца, очистившего пределы Британии от саксонской угрозы. Вероятно, единственный из полководцев и боевых командиров Артура, он не выказывал скуки и нетерпения во времена столь затянувшегося мира, и когда Артур покидал страну по просьбе кого-либо из союзников или родичей и забирал с собой военную дружину, Бедуир как будто никогда не негодовал на то, что ему приходилось оставаться местоблюстителем трона в отсутствие короля. Слухи, как прекрасно знал Мордред, находили немало тому причин: Бедуир так и не взял себе жену и столько же времени, сколь с самим королем, проводил подле королевы, так что сплетники перешептывались, что королева и первый рыцарь, дескать, любовники. Но Мордред, также постоянно бывший при них, ни разу не мог уловить ни единого взгляда или жеста, который мог бы послужить тому доказательством. С ним, Мордредом, королева была столь же добра и весела, сколь бывала с Бедуиром, и потому он стал бы отрицать даже с мечом в руке существование какой-либо связи между ними — быть может, не без доли некоторой вскормленной Моргаузой ревности.
И потому Мордред ответил Бедуиру улыбкой и сел на почетное сиденье. Он заметил, что Гавейн, наклонившись к брату, шепчет ему что-то на ухо, а Агравейн кивает в ответ, но тут, открывая слушанья, заговорил король, и оба они умолкли. Совет тянулся и тянулся. Мордред улыбнулся про себя, заметив, что Агравейн и Гарет, которые поначалу сидели прямо, исполненные сознания собственной важности, и вслушивались в каждое слово, вскоре приуныли и теперь елозили как на иголках. Гарет, как и седобородый рыцарь рядом с ним, откровенно дремал, пригревшись в падавших из окна солнечных лучах. Король, как всегда терпеливый и дотошно входящий во все детали, казалось, с усилием отмахнулся от какой-то тайной заботы. Круглый стол в центре зала был завален пергаментами и табличками, и примостившиеся у него писцы без передышки водили перьями. Как было то в обычае на советах в Круглом зале, первыми разбирали будничные дела. Заслушивались петиции, записывались жалобы, выносился суд. Гонцы короля оглашали сведения, которые Артур считал подходящими для ушей своих подданных, а после королевские странствующие рыцари изложат Совету истории своих приключений. Эти рыцари, путешествовавшие по землям Верховного королевства, служили одновременно глазами и ушами Артура и его представителями. Много лет назад, когда саксы были изгнаны и воцарился мир, Артур стал искать, чем занять “заскучавшие мечи и изголодавшиеся души”, как назвал их Мерлин. Он знал, что долгие мир и процветание, которые с распростертыми объятиями приняли многие его поданные, придутся не по нраву отдельным его рыцарям, не только молодым людям, но и ветеранам, не знавшим жизни иной, кроме сражений. Но в мирные времена отпала нужда в отборном отряде Соратников, рыцарей, которые под командованием Артура стали во главе кавалерии, этого быстрого и смертоносного оружия в саксонских кампаниях. Соратники остались личными друзьями Артура, но их статус командиров не мог не измениться. Они были назначены личными представителями Верховного короля и, как подобные представители, вооруженные королевскими полномочиями и верительными грамотами, во главе собственных отрядов, объезжали королевства, откликаясь на призывы малых королей или вождей, тех, кто нуждался в помощи или совете, и, где бы они ни появлялись, творили суд именем короля и его же именем водворяли мир. Они же патрулировали дороги. В глухих уголках королевства еще таились разбойники, подстерегая на перекрестках и переправах богатых торговцев. Разбойников странствующие рыцари вылавливали и убивали или же привозили их в Камелот на суд короля. Еще одним, и крайне важным, их делом была защита монастырей. Артур, сам не будучи христианином, признавал за этими общинами их все возрастающее значение как центров учености. Более того, гостеприимство монастырей было жизненно важным для мирной торговли. |
