- Он неплохо выглядит, - сообщила я адвокату, пытаясь себя подбодрить. - Как вы считаете?

- Да, - согласилась она. - Хотя оранжевый цвет ему не к лицу.

- Верно, - сказала я. - Это верно.

- Скажите, пожалуйста, мне просто любопытно, - обратилась ко мне Филлис, пока все рассаживались, - вы не родственница Камерон Коннелли, которую несколько лет назад похитили в Техасе? Я спрашиваю потому, что Арт упомянул - вы выросли в Техасе, и у вас и у пропавшей девочки необычные имена. Это скорее фамилии, а не имена.

- Да, - рассеянно откликнулась я, не слишком вникая. - Меня назвали по фамилии бабушки со стороны отца, а Камерон - по фамилии бабушки со стороны матери. Камерон была моей сестрой.

- Вы употребили прошедшее время. Ее так и не нашли? В газетах перестали об этом писать…

- Нет, не нашли. Но когда-нибудь я найду ее тело.

- А… Хорошо.

Я заметила странный тон адвоката.

- Знаете, - пояснила я, - если людей так долго не находят, это значит, что они мертвы.

- А как же та девочка из Юты, Элизабет Смарт?

- Да, была такая девочка. Она оказалась жива. Однако в большинстве случаев, когда люди пропадают больше чем на два дня и за них не требуют выкупа, они мертвы. Либо ушли по доброй воле. Я знаю, что Камерон не собиралась убегать. Значит, она мертва.

- У вас нет никакой надежды? - недоверчиво спросила Филлис.

- Я не тешу себя несбыточными надеждами.

Я хорошо знала свое дело.

Судебный исполнитель объявил о приходе судьи, и все встали. Место на возвышении занял человек с проседью - не в судейской мантии, а в костюме. Я не удивилась, узнав в нем того мужчину, который недавно разговаривал с Филлис. Городской прокурор (по крайней мере, мне думалось, что это именно прокурор) уже сидел напротив судьи, нагромоздив перед собой высокую стопку дел. Заседание началось.

Я бывала в судах и раньше, по разным поводам, поэтому меня не удивило, что все выглядело не так, как в старых фильмах с Перри Мейсоном или в более позднем сериале «Судья Джуди». Люди входили и выходили. Арестантов приводили и уводили. В промежутках между слушаниями присутствующие тихо переговаривались. Обстановка была самая будничная, никаких драматических моментов.

Когда объявляли очередное имя, люди поднимались на возвышение и садились напротив судьи. Судья читал выдвинутое обвинение, спрашивал у истца, может ли тот что-либо добавить, и после обсуждения выносил решение.

- Это больше похоже на дорожный суд , верно? - прошептала я Филлис. - Как-то все несерьезно.

Она в это время внимательно, оценивающе слушала судью.

- Выдвинутые против вашего брата обвинения - чушь собачья, - так же тихо ответила она. - Его хотят осудить за разбитый фонарь. Невероятно!

Прошел час, прежде чем очередь дошла до Толливера. Брат выглядел усталым. Каждый раз, взглядывая на меня, он силился улыбнуться. У него это неважно получалось.

Наконец судебный обвинитель объявил:

- Толливер Лэнг.

На Толливере, слава богу, не было наручников. Он поднялся на возвышение в сопровождении тюремного охранника.

- Мистер Лэнг, судя по документам, против вас в прошлом году выдвинули обвинение в Монтане, а здесь у вас была проблема с задним габаритным фонарем.

Похоже, ответа от Толливера не требовалось. Узкое лицо судьи было хмурым.

- Как зовут офицера, который задержал вас за фонарь? Бледсо? Он здесь?

- Нет, ваша честь, - ответил секретарь. - Сегодня у него дежурство.

- Прелестно. Теперь он говорит, что ошибся насчет Монтаны?

- Да, ваша честь, - сказал прокурор. - Он просит извинения за ошибку.

- Это очень серьезная ошибка.