— Я ухожу, Воген, — прошептал он. — Настал конец, и я исполнен сомнений. Я не уверен, что был прав. И что все делалось так, как надо. Вы понимаете меня?

— Думаю, да.

— Конноли и Пирс — Большой Ирландец Коллинз. Такие знаменитые имена, и что же дальше? Так ли уж были нужны их жертвы? — Он закрыл глаза. — Я, наверное, был не прав все эти годы. И совесть не позволяет мне рисковать еще одной жизнью.

— Нора? — спросил я.

Он открыл глаза.

— Поезжайте обратно в Страмор, даже если вам придется для этого прорваться через ад. Скажите Берри, что если ему нужно это проклятое золото, пусть плывет за ним. Оно лежит на глубине шести морских саженей в бухте Лошадиная Подкова на острове Мэджил. Вот где я затопил катер. И с тех пор там не был.

Это было интересно; перед моим внутренним взором на миг предстала бухта, какой я ее видел в последний раз: серая, открытая всем ветрам, безлюдная, окруженная голыми скалами, под утренним дождем.

Он смотрел на меня с молчаливой мольбой.

— Я буду там, — сказал я, и вдруг что-то заставило меня добавить по-ирландски: — Я рассчитаюсь с Берри за вас. Коротышка.

Он широко открыл глаза.

— Кто вы такой, парень? Чей вы?

Я ничего не ответил, и он не отрывал от меня глаз со слабой улыбкой, а потом его глаза расширились, и мне показалось, что он понял.

— О, святые небеса! — проговорил он. — Боже, что за ирония судьбы!

Он начал тихонько смеяться, и сестра Тереза мягко отвела меня.

— Пожалуйста, теперь уходите, — попросила она. — Вы же обещали.

— Конечно, сестра.

Она повернулась к кровати, к которой уже подходил священник, а я вернулся в приемную и взял Бинни за руку:

— Уйдем отсюда. Нет смысла продлевать агонию.

Он еще раз посмотрел на кровать, где священник склонился над Корком, повернулся и вышел. Я шел за ним по коридору, а потом во двор, где у лестницы нас ждал «лендровер».

Бинни спросил:

— Куда теперь?

— В Страмор, — ответил я. — Куда же еще?

Его глаза расширились.

— Он сказал вам, где золото?

— Не далее десяти миль от Испанской Головы. Помнишь тот остров, где мы останавливались вчера утром? Мэджил. Он затопил катер там в бухте.

Бинни взглянул на часы и в бессильной злобе ударил себя кулаком по бедру.

— Если бы знать, скольких несчастий можно было избежать!

Он был в полном отчаянии. Он только что потерял человека, которого уважал больше всех, а теперь предвидел, что Нора Мэрфи может наверняка погибнуть точно так же, и он ничего не может сделать.

— Нет никаких шансов попасть в Страмор к шести. Совсем никаких шансов.

— Есть, — возразил я. — Если мы не будем плутать по боковым дорогам и пойдем прямо по главной трассе.

— Но как? — воскликнул он. — Это значит самим напрашиваться, чтобы нас взяли.

— Будем блефовать, Бинни. Два парашютиста в армейском «лендровере» летят по Квинс-Хайвей! Как тебе это нравится?

Он неожиданно рассмеялся, снова становясь самим собой:

— Боже мой, майор, мне иногда кажется, что вы — сам дьявол!

Я открыл заднюю дверь и вытащил юного ефрейтора из машины. Казалось, он плохо держится на ногах, лицо вокруг сломанного носа и глаз почернело от синяков. Я осторожно посадил его на порожке монастыря.

Бинни сказал:

— Что вы собираетесь с ним делать?

— Оставить здесь.