|
Тем более что приобретение фальшивого английского паспорта не составляло никакого труда. Шакалу не пришлось идти на какие‑либо ухищрения. Тем же способом добывали документы большинство наемников, контрабандистов и прочих любителей беспрепятственных путешествий из страны в страну. Сев в машину, он отправился в Темз Вэллью, поглядывая на маленькие деревушки. Почти в каждой из них за крохотной церквушкой пряталось ухоженное кладбище. На третьем по счету кладбище, которые посетил Шакал, он нашел подходящую могилу. В ней покоился Александр Даггэн, умерший в 1931 году двух с половиной лет от роду. Если б он не умер, то в июле 1963 года был бы на несколько месяцев старше Шакала. Старенький викарий с радостью согласился помочь, когда гость объяснил, что он – генеалогист‑любитель, пытающийся составить родословное древо Даггэнов. Ему сообщили, что в этой деревне жила семья Даггэнов. И он подумал, не найдутся ли в церковных книгах интересующие его материалы.
Викарий, и так сама доброта, стал еще радушнее, когда Шакал восторженно отозвался об архитектуре церкви и пожертвовал несколько фунтов на ее реставрацию. Оба Даггэна, муж и жена, умерли в последние семь лет и их похоронили рядом с сыном Александром. Листая страницы, на которых регистрировались рождения, свадьбы и смерти за 1929 год, Шакал нашел нужную ему запись: «Александр Джеймс Квентин Даггэн, родился 3 апреля 1929 года, приход Святого Марка, Сэмбуэн Фишли». От всей души поблагодарив викария, он уехал. В Лондоне он прямиком направился в Центральный отдел записей актов гражданского состояния, где один из клерков без лишних вопросов принял у него визитную карточку, свидетельствующую о том, что он – партнер адвокатской конторы в Маркет Дрейтон, Уорпшир. Не вызвала подозрений клерка и причина визита достопочтенного адвоката: розыски внуков недавно почившего клиента фирмы, которым досталось наследство. Одного из внуков звали Александр Джеймс Квентин Даггэн и родился он в Сэмбуэн Фишли, в приходе Святого Марка, 3 апреля 1929 года. Подавляющему большинству чиновников Британии, более всего нравится вежливое, чуть просительное обращение, и клерк, с которым говорил Шакал, не был исключением из общего правила. Он скоро выяснил, что место и время рождения указаны правильно, но ребенок умер в ноябре 1931 года в результате несчастного случая на дороге. За шесть шиллингов Шакал получил копии свидетельств о рождении и смерти. По пути домой он заглянул в отделение министерства труда, где ему выдали бланк заявления на выдачу паспорта, в магазине игрушек купил за пятнадцать шиллингов детский полиграфический набор, а на почте уплатил один фунт пошлины. Вернувшись в квартиру, он заполнил бланк заявления на имя Даггэна, указав его точный возраст, дату и место рождения, но свои внешние данные, рост, цвет волос и глаз. В графе «профессия» он написал просто: «бизнесмен». Далее последовали полные имена родителей Даггэна, позаимствованные из его свидетельства о рождении. В поручители Шакал взял преподобного Джеймса Элдерли, викария прихода Святого Марка в деревне Сэмбуэн Фишли, с которым мило побеседовал утром. Он запомнил имя и фамилию викария, выгравированные на табличке у церковных ворот. Подделав его подпись. Шакал сложил из букв полиграфического набора печать:
ЦЕРКОВЬ ПРИХОДА СВЯТОГО МАРКА СЭМБУЭН ФИШЛИ
И вдавил ее в бланк заявления рядом с фамилией викария. Копию свидетельства о рождении, заполненный бланк и марку пошлины он послал в паспортный стол на Петти Фрэнс, копию свидетельства о смерти уничтожил. Новенький паспорт прибыл по почте на Прейд‑стрит через четыре дня, когда Шакал читал утренний выпуск «Фигаро». Паспорт он забрал после ленча, а во второй половине дня запер квартиру, поехал в лондонский аэропорт и купил билет до Копенгагена, как обычно, расплатившись наличными, не прибегая к чековой книжке. Под вторым дном его чемодана, в отделении по толщине не больше журнала, обнаружить которое мог лишь весьма тщательный досмотр, лежали две тысячи фунтов, которые днем раньше он забрал из личного сейфа в хранилище адвокатской конторы в Холборне. |
