Она смерила Максима взглядом бывшей тещи.

— Да, я понимаю, — Андрей опустил глаза к полу. — Но ведь это жизнь.

— Можешь не объяснять… — прервала его женщина. Она хотела добавить еще что-то оскорбительное, но, как видно, передумала. — Может быть, ты что-нибудь посоветуешь — позвонить кому или… ведь страшно потерять вот так дочь. И трупа даже нет… она ведь у меня единственная. Может быть, на вашей свадьбе она с кем-нибудь познакомилась?

— Если что-нибудь узнаю, я, конечно, сообщу. А давно она пропала?

— Уже три дня. Вышла в поликлинику, а я жду, жду ее…

— Ну, это, по-моему, не такой уж большой срок, чтобы так волноваться.

Вера Николаевна поднялась.

— Ну вот, и ты ничего не знаешь. Значит и сюда напрасно… Может морги снова обшмонать, — проговорила она, и глаза ее вдруг просветлели. Это было заметно даже сквозь толстые стекла. — Там ведь столько трупов — закопаешься.

Она подошла к столу, в задумчивости взяла с него черную шкатулку и, близко поднеся к глазам, принялась ее разглядывать.

Шкатулка и вправду вида была диковинного, заботливо и туго овитая тончайшими проволочками с вплетенными в них золотыми жилками. Работа была ручная, и руки мастера придали шкатулке какой-то особенный чарующий вид — хотелось рассматривать, поглаживать ее нежную поверхность. Внутри она была оклеена черной замшей. В ней ничего не было, да и что положишь в такую шкатулку. Даже золото, казалось, будет недостойно ее: она сама по себе была уже произведением высокого искусства. Шкатулка была словно одушевленная — не хотелось выпускать ее из рук. Должно быть, что-то подобное чувствовала и Вера Николаевна, разглядывая шкатулку.

— Это же из волос… из волос человеческих!.. — вдруг воскликнула она. — На Маринины похожи…

Вера Николаевна вдруг швырнула шкатулку на стол, словно обожглась или ощутила от нее нечто совсем омерзительное. Несколько секунд смотрела на лежащую на столе шкатулку с ужасом, глаза ее вдруг наполнились слезами, и она бросилась прочь из комнаты.

Максим догнал ее на лестнице.

— Хотя бы труп, хотя бы труп какой… хоть расчлененный даже, — шептала женщина, быстро спускаясь по ступеням.

— Я сообщу вам обязательно, если что-нибудь… — Но, увидев в глубине сада человеческий силуэт, Максим осекся и замолчал. Человек стоял возле забора. Его невозможно было разглядеть впотьмах, но это был человек, и он смотрел на спускающихся по лестнице людей. — Вот номер моей трубки, — еле слышно проговорил Максим, сунув в карман плаща Веры Николаевны клочок бумаги. — Можете звонить…

Больше Максим ничего не говорил, потому что они подошли к стоящему человеку слишком близко, и он мог услышать. Но слышала и понимала ли его сама Вера Николаевна? Слезы бежали у нее из-под очков, она находилась в крайне возбужденном состоянии и только шептала все про труп, про труп.

Максим закрыл за ней дверь на улицу и развязной походкой направился к тому месту, где видел человека, сердце учащенно билось. "Ну, я тебе сейчас устрою!"

Он подошел совсем близко.

— Ну что, не страшно тебе тут в темноте?.. Замерз, наверное?

Максим сделал еще шаг и остановился — у забора никого не было. Он ошибся. Падавшая от дерева тень и вправду напоминала человеческий силуэт. От сердца отлегло. Запиликал мобильный телефон на поясе, Максим посмотрел на высветившееся имя и поднес трубку к уху.

— Иду, моя дорогая… Я тоже проголодался.

Глава 2

Куплю волосы

Дорого

Деньги сразу.