— Сочту за честь.

— Замечательно. Пишу в свой еженедельник: прислать вам приглашение. А теперь вас ждет Костомаров.

Прежде чем вернуться к себе, я пользуясь тем, что попал на семнадцатый этаж, решил по нему совершить небольшую пешую прогулку. Я дошел до конца коридору в противоположной от лифта стороне и увидел на потолке люк. Конечно, он был закрыт, но то, что закрыто, однажды может стать открытым. По крайней мере, эта, пусть даже призрачная, но возможность попасть сюда, миную пост.

Едва я вернулся к себе, как мне тут же позвонил начальник службы безопасности и пригласил в свой кабинет.

Это было первый наш контакт, и я направлялся в его кабинет не без некоторого волнения. Костомаров встретил мое появление таким пристальным взглядом, словно хотел с его помощью проникнуть во все мои тайные мысли. Я улыбнулся как можно дружелюбней ему в ответ. В свое время нас учили отвечать на подобные выпады совершенно неожиданным образом для противника. Это вносит определенный беспорядок в его замыслы.

Но я быстро убедился, что с Костомаровым подобные приемы не срабатывают. Он продолжал смотреть на меня по-прежнему настороженно, словно заранее в чем-то подозревая. Впрочем, вскоре я убедился, что так оно и есть.

— Мы с вами еще не беседовали, — произнес Костомаров. — Хотя я давно намеревался это сделать. Да все было некогда.

— Много дел? — поинтересовался я.

— Больше, чем когда я работал в конторе, — усмехнулся начальник службы безопасности. Хотя побеседовать с коллегой всегда особенно интересно.

— С бывшим коллегой, — уточнил я.

Костомаров, не соглашаясь, покачал головой.

— Есть профессии, которые оставляют отпечаток на всю жизнь. Одна из них — наша с вами.

Я подумал, что в каком-то смысле он прав. А уж на нем этот отпечаток просто преогромный.

Костомаров вдруг сощурил глаза.

— А почему вы ушли из конторы?

— Захотелось большей свободы. Там ты не человек, а винтик в огромной машине. В любой момент тебя могут начать завинчивать или отвинчивать. А ты не имеешь никаких прав на возражения.

— В таком случае должен вам проинформировать, что в той конторе, куда вы сейчас попали, действуют еще более жесткие правила.

— Зато здесь, по крайней мере, платят деньги. А, согласитесь, это отчасти меняет ситуацию.

— Меняет, но не принципиально. Или вы это еще не осознали?

Я понял, что допустил оплошность. Мне следовало бы создавать иной имидж, имидж человека, которым движут совсем другие мотивы.

— Знаете, я придерживаюсь жизненного принципа: все, что не происходит, все к лучшему. Раз так жизнь складывается, так тому и быть.

— Не спорю, принцип хороший, — усмехнулся Костомаров, — только как начальник службы безопасности не могу с ним согласиться. По крайней мере, далеко не все, что происходит по линии моего ведомства, можно отнести к лучшему. Вы только что сами убедились, что против нас затевается большая игра. Вы, как мой коллега, должны понимать причины моего беспокойства.

— Костомаров наклонился в мою сторону и в очередной раз бросил на меня пристальный взгляд.