Так как в 1804 году полк был увеличен до пятиэскадронного состава, а вскоре был добавлен еще и запасной эскадрон, то 28 октября 1805 года в нем было налицо 804 палаша — и при Аустерлице Кавалергардский полк потерял треть своего состава. Под оставшимися «осьмнадцатью человеками» граф Толстой, очевидно, имел в виду уцелевших в 4-м эскадроне полковника князя Репнина, но и это представляется сомнительным, тем более что данных о погибших по эскадронам нет, а раненых нижних чинов у Репнина было 26 человек…

Думается, что прежние полковые товарищи не раз пересказывали возвратившемуся из «ссылки» Денису подробности Аустерлицкого боя. Они вспоминали о том, как полк, оставленный в резерве вместе с большинством гвардейских частей, готовился к царскому смотру и торжественной встрече победителей, но вдруг было получено приказание цесаревича Константина, командовавшего гвардией, срочно прибыть к полю боя. Незамедлительно выполнив приказ, кавалергарды «увидели весь горизонт, покрытый боем».

«Выручайте пехоту!» — приказал Константин Павлович, встретивший полк у переправы через Раузницкий ручей.

«Поднявшись на берег, кавалергарды увидели перед собою семеновцев, окруженных кавалерией, отбивающих у нее свои знамена. Кругом, ни вправо, ни влево, не видно было русских частей войск, видны были лишь кучки бегущих, а общим фоном этой картины служила почти сплошная стена французской пехоты».

Три первых эскадрона кавалергардов развернулись вправо, атаковали и отбросили неприятельскую пехоту, тем самым позволив преображенцам и пешей артиллерии отойти за ручей; 4-й и 5-й эскадроны ударили на французскую кавалерию, смяв и обратив в бегство ее первую линию, затем были окружены многократно превосходящим противником и отступили. Но даже понесший ощутимые потери полк не был расстроен и не бежал. Перейдя через ручей, кавалергарды построились на левом его берегу, и французы не решились атаковать эту все еще грозную силу…

Атака кавалергардов, которые отвлекли на себя вражескую кавалерию и тем самым спасли от гибели пешую гвардию, а ее знамена — от поругания, была коллективным подвигом, состоявшим из многих блистательных героических поступков.

За Аустерлиц шеф Кавалергардского полка генерал-лейтенант Федор Петрович Уваров и полковой командир генерал-майор Николай Иванович Депрерадович были награждены орденами Святого Георгия III класса, эскадронный командир полковник князь Николай Григорьевич Репнин — орденом Святого Георгия IV класса. Отличились и многие ровесники Давыдова, вследствие чего штабс-ротмистр Василий Левашов был отмечен орденом Святой Анны 3-й степени, поручик Александр Чернышев — орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом; поручики Федор Уваров и Иван Храповицкий, корнеты Алексей Прокудин и Павел Римский-Корсаков — «аннинскими крестами» на шпаги, что позже стало именоваться 4-й степенью ордена Святой Анны. Это далеко не все награжденные: император Александр I на ордена и золотые шпаги тогда не поскупился.

Особенно известным в полку стал подвиг корнета Александра Альбрехта. Когда выбыли из строя все нижние чины его взвода, Альбрехт, потерявший в бою коня, остался вдвоем с вахмистром, и они, встав спина к спине, отражали наскоки французских кавалеристов. Когда упал вахмистр, корнет продолжал драться в одиночку, пока не был изрублен; потеряв сознание, он остался лежать на поле боя среди мертвых тел. Ночью его богатый мундир приметил французский мародер, и чтобы перевернуть на спину лежащего ничком офицера, всадил ему в ногу штык, действуя ружьем, как рычагом, — боль от новой раны вернула Александра в сознание.

Не менее мужественным было поведение кавалергардских офицеров, оказавшихся в плену.

Командир 4-го эскадрона полковник князь Николай Григорьевич Репнин-Волконский, раненный пулей в голову и контуженный в грудь, вместе с еще несколькими пленными кавалергардскими офицерами был доставлен к императору Наполеону.