«Детская кличка, не более того. Три раза мать выбрасывала его в отстойник еще в младенчестве — три раза он упорно всплывал и выкарабкивался из грязи. Отчаявшись, она махнула на него рукой, и с тех пор называла не иначе как «везучим утопленником». Теперь Фабраш заявляет, что ничего не боится, предлагая своему бесстрашию разумное объяснение: если бы бог смерти Гаспар хотел прибрать его к рукам, то не пренебрег бы первой возможностью...»

Быбба провел гостей обратно в кабак и провозгласил: «Представляю честной компании благородных Ифнесса и Этцвейна, прибывших в Шахфе, чтобы приобрести рабов!»

Завсегдатай, сидевший в стороне, разочарованно простонал: «Теперь они будут конкурировать с Хозманом, и цены взлетят еще выше?»

«Их интересуют медные бесы. Насколько я знаю, Хриплый ими не торгует, — Быбба повернулся к высокому, тощему субъекту с унылым вытянутым лицом и похожей на черную сосульку бородкой, начинавшейся где-то около шеи. — Как по-твоему, Фабраш, сколько медных бесов выжило?»

Фабраш отвечал охотно, но вызывающе, как человек, привыкший, что ему противоречат: «В Миркильской долине, то есть вокруг Шахфе, медные бесы вымерли. Я встречался с людьми из племени чаргов с южных склонов за хребтом Кузи-Каза. По их словам, банды медных бесов объединились в одну орду и ушли на север. Через два дня я видел, как армия чародеев уничтожила ту самую орду. Всех бесов перебили, всех до единого, даже трупы продолжали расстреливать! Никогда ничего подобного не видел!»

«И что же, чародеи никого не брали в плен?» — спросил Ифнесс.

«Никого. Расправившись с медными бесами, построились и промаршировали на восток. Я спустился на поле сражения, чтобы собрать брошенный металл, но не тут-то было! Ахульфы меня опередили — все растащили, лукавые твари! Этим дело не кончилось. Обернувшись в сторону Шахфе, я видел, как в воздух поднимается — легко, беззвучно, как перышко — огромный корабль. Я только рот открыл, а он уже исчез в облаках!»

«Чудесное видение! — объявил Ифнесс. — Хозяин, подайте Фабрашу кружку медовухи!»

Этцвейн спросил: «Корабль был круглый, сплющенный, как диск, ржаво-бронзового или медного оттенка?»

Фабраш-Утопленник отрицательно мотал головой, болтая бородой-сосулькой: «Нет, нет, это был шар, черный шар невероятной величины! Но бронзовые диски тоже видели — когда в небе гремела великая битва звездолетов. Диски и черные шары жгли друг друга огненными лучами».

Ифнесс с пониманием кивнул, бросив в сторону Этцвейна предупреждающий взгляд: «Мы слышали о битве звездолетов. Восемь бронзовых кораблей сожгли шесть черных шаров над... не помню, как называлось это место...»

Трое завсегдатаев кабака одновременно поспешили поправить землянина: «Неправда, не так это было! Четыре черных шара сражались с двумя дисками! Бронзовые диски развалились на части и обрушились на землю!»

«Может быть, мы говорим о разных битвах? — удивился Ифнесс. — Где и когда происходило то, о чем вы рассказываете?»

«Позавчера! Все только и говорят, что о битве звездолетов. Неслыханное дело! У нас такого еще не бывало».

«Где именно, в каком месте?» — не успокаивался Ифнесс.

«Там, в Оргайских горах, — махнул рукой Фабраш. — Под Три-Оргаем. Я в тех краях не бывал».

«Чудеса в решете! Можно подумать, на Миркиле свет клином сошелся! — возмутился Быбба. — Три-Оргай в двух днях пути, если вол не подведет».

«Мы как раз ехали в том направлении, — сообщил Ифнесс. — Любопытно было бы узнать, что делается в Оргайских горах». Историк обратился к Везучему Утопленнику: «Вы не согласились бы послужить нам проводником?»

Фабраш дернул себя за бородку, наклонился к выпивохам за соседним столом: «Что слышно о Гогурском клане? Уже двинулись на запад?»

«Сорухов-гогуршей бояться нечего, — откликнулся приятель.