– Вне всякого сомнения, вы, должно быть, угадали причину, в силу которой я просил вас посетить заседание парламента?

– Ну, в общем-то понял. – Джону было забавно наблюдать, как пыжится и хмурит брови Бэнстед, обнаружив, что его слова переосмыслены им на простой и естественный родной язык. – Когда я отъезжаю и куда, спрашиваете вы? Завтра утром. В Сан-Бородон.

– Скажите, а министр коснулся в своей речи сложившейся в Кирении исторической и политической ситуации?

– При мне нет. Мистер Морган попросту не дал ему: принялся ругать его на чем свет стоит. Но я не расстраиваюсь, ибо, полагаю, вы не откажете мне в возможности ознакомиться с нею.

– Видите ли, ситуация в целом весьма и весьма деликатная, а как вы сами понимаете, всегда нужно знать, с чем имеешь дело…

– Насколько я понял, мне предстоит поездка на небольшой островок в Атлантике?

– Да. Климат там превосходный, однако вернемся к Кирении. Все проблемы там возникают из-за расового смешения населения, а также по причине той важной роли, какую играет это крохотное государство в военном отношении для всего арабо-афро-средиземноморского региона. На мой взгляд, его можно было бы назвать ключевым в решении стратегических вопросов на Среднем Востоке…

Лекция продолжалась, и конца ей, судя по всему, не предвиделось. Вообще отвлечь Бэнстеда от разглагольствований можно было только одним способом – пригласив его в какой-нибудь бар, где он тут же начинал сквернословить и пытался найти себе развлечение.

– Основную часть населения составляют турки и арабы, хотя в значительной степени представлена и греческая община.

– Да уж, настоящая сборная солянка.

– Ну что ж, можно назвать и так, если угодно. В 1878 году, по соглашению с Турцией, мы признали Кирению самостоятельным государством с условием, что будем осуществлять опеку над тамошним султаном, однако после того, как в 1914 году Англия и Турция оказались в состоянии войны, мы аннексировали это государство. Позже, в результате тайного Сик-Пикосского соглашения 1916 года, наше правительство обещало не проводить никаких переговоров по отчуждению Кирении без предварительного согласия французского правительства. Это соглашение было предано гласности на Британо-французской конвенции 1920 года, и согласно статье двадцатой Мирного договора, заключенного в 1923 году в Лондоне, Турция признала аннексию Кирении.

– И с тех пор начались проблемы.

Бэнстед еще больше нахмурился:

– С тех пор сама Кирения стала для нас одной из самых запутанных проблем. Там есть губернатор, действует законодательный совет, и в конце концов они получат автономию, но вся сложность заключается в отношениях между арабами и турками. Они ненавидят друг друга и в то же время сообща подвергают гонениям представителей греческой общины. Волнения начались еще в 1935 году, когда отец Хадида Шебира собрал проарабскую армию и устроил восстание, вылившееся в настоящую резню. С тех пор арабы всегда активно противились принятию любой конституции.

– Когда умер старый Шебир?

– В тридцать седьмом году. Его имя превратилось в легенду. После его смерти Шебир-младший и полковник Моци возглавили киренийские национальные вооруженные силы и, нагнетая атмосферу, держали их в постоянной боевой готовности. Ни для кого не секрет, что снабжение киренийской армии оружием и деньгами осуществлялось заинтересованными источниками извне…

– Но когда не знаешь имен, трудно что-либо предпринимать.

– Вот именно. Поэтому можно считать, что нам очень повезло, когда удалось захватить этих двоих.

– И сейчас уже известно, как с ними поступят?

– Ну, нам…, или, вернее сказать, правительству нужна некая пауза, чтобы перевести дух.