Здесь были и мужчины, и женщины, и дети, — все пристально рассматривали нас, как будто мы были инопланетянами.

— Очень странно, — прошептал синий пес. — Я не могу проникнуть в их мысли. Они общаются на языке, которого на Земле никто не знает.

— Быть такого не может, — запротестовала я. — Это же люди, которые жили в городке у озера. Самые обычные люди.

— Это правда, — подтвердил Себастьян. — Я узнаю их. Здесь почтальон Фрэнсис, и Горой, который держал киоск с хот-догами, и Мартина-цветочница… и еще другие. Я сталкивался с ними каждый день.

— Я знаю, что говорю, — упрямо возразил пес. — Их сознание заполнено странными образами, и их слова ни на что не похожи. Я даже не уверен, что человек смог бы их выговорить. Чтобы правильно произносить эти звуки, нужно иметь совсем другое строение голосовых связок, чем то, которым обладаете вы, земляне.

Я ничего не успела ответить, так как Джомо обратился к остальным, чтобы представить нас. Наблюдая уголком глаза за нашими новыми «друзьями», я заметила, что их кожа покрыта каким-то странным пушком… я не решаюсь назвать «это» шерстью, хотя именно так все и выглядит. Их руки и ноги покрывал светло-зеленый мех, пока еще не очень густой. У некоторых из них зеленоватая шерсть начала завоевывать щеки и лоб. Выглядело это довольно безобразно, на мой взгляд. В этот же момент из одного шалаша появилось совершенно невероятное существо. Это был невысокий мужчина довольно плотного сложения. Его лицо пока сохраняло человеческие черты, чего нельзя было сказать об остальном теле. Правая рука походила на могучую лапу гориллы, а левая исчезла, превратившись в птичье крыло. Одним словом, он был похож на обезьяну на полпути превращения в орла. В целом зрелище поражало до глубины души.

— Бог мой! — охнул Себастьян. — Это же Батино, городской колбасник! Три недели назад он выглядел совсем иначе.

Я стиснула зубы. Теперь мне становилось ясно, в какую ловушку мы угодили. Все эти в прошлом обычные городские обыватели постепенно превращались… во что-то неведомое. И я не сомневалась, что это превращение происходило из-за регулярного употребления в пищу черных листьев.

— Так вот что нас ожидает, — прошептал синий пес. — Атомная сосиска! Мы превратимся в крылатых обезьян!

Джомо с улыбкой повернулся к нам, приглашая преклонить колени перед бывшим колбасником, который теперь почитался вождем клана черного дерева.

— Ботино служит всем нам примером, — торжественно объявил он. — Он уже приступил ко второй фазе превращения. Скоро он сможет подняться на следующий уровень, где живут гуизаврели.

— Кто-кто? — пролепетала я.

— Летучие обезьяны, если тебе так больше нравится, — поправился Джомо с легким раздражением в голосе. — Стать одним из них — великая честь. Именно там Ботино научится летать.

Все это время колбасник взирал на нас без всякого выражения, не произнося ни слова.

— Не стоит обижаться, что он с вами не разговаривает, — продолжал Джомо. — На этой стадии превращения человеческий язык уже почти полностью стерся из его памяти. Он пока еще немного понимает его, но произносить слова уже не может.

— Отлично! — буркнул мне на ухо синий пес. — По крайней мере, это избавит нас от выслушивания всякой чуши.

Ботино внушал мне страх. Казалось, его голова приставлена к телу крылатой гориллы по какой-то нелепой ошибке. В довершение картины вокруг его шеи болтался изорванный ворот рубашки, стянутый пестрым галстуком — остатки одеяния, которое он носил до того, как превратился в монстра.