|
Поэтому он ничего не обещает. Не думаю, что он понимает, как это несправедливо по отношению к молодым… к тебе, во всяком случае. Просто думает, и совершенно правильно, что это его собственность, и он сделает с ней все, что захочет. Но теперь он решил. Это точно, раз он даже послал за Исааксом».
Потухла сигарета в пальцах Коннора, он забыл о ней. У меня создалось впечатление, что до него доходит только общий смысл произнесенных слов. Он сказал с трудом, будто изменение мыслей требовало тяжелых физических усилий: «Если он принял решение, это случилось после твоего приезда… Или в тот момент, когда он узнал о твоем возвращении. Он отправился звонить по телефону вскоре после того, как Лиза сообщила ему новость. Помню, она рассказала. Должно быть, связывался с Исааксом. — Он поднял голову. — Господи, а ты ведь могла и все перепутать. Зачем бы ему за ним посылать, как не для того, чтобы вычеркнуть меня из наследства, а на это место вставить тебя?» «Не собирается он этого делать! Будь уверен. Он все время спрашивал, справедливо ли, если после моего восьмилетнего отсутствия все останется, как было. Прямо спросил, можно ли позволить мне ворваться в Вайтскар и выдернуть все из-под твоего носа после всего труда, который ты вложил». «Неужели, правда? — Он вздохнул, потом засмеялся. — Ну и что ты сказала?» «Я подумала, что лучше согласиться, что это нечестно. Могу сказать, что он выглядел удивленным». «Имел все основания! Аннабел никогда бы не рассталась ни с чем, дороже пенни, чтобы отдать это мне, более того, она бы проследила, чтобы и он этого не сделал». «Ну… Может, она поумнела за восемь лет, не могла разве? Разобралась в том, что важно, а что нет». «Считаешь, это называется «поумнела»? Плюнуть на свои права и потерять желание бороться…» «Права? У Аннабел? А как насчет мистера Винслоу? Разве он не имеет права оставить свою собственность, кому хочет?» «Нет». «Ну… Не собираюсь идти на тебя в атаку за права Аннабел. Ты получишь свой приз, а я не буду возражать. В любом случае, очень похоже, что ты получишь желаемое». «Знаешь одну вещь? — вдруг заявил Коннор. — Ты намного более симпатичная личность, чем была Аннабел». «Бог мой, да почему же? Потому что вдохновляла старика отдать тебе собственность бедной девушки?» «Нет. Потому что я верю, что ты правда хочешь, чтобы я ее получил. И вовсе не из-за денег». «Не верь. Я корыстолюбива, как дьявол», — ответила я жизнерадостно. Мое заявление он проигнорировал. «Ты сказала: «Может, она поумнела за восемь лет…» А что для тебя действительно важно?» Он не мог увидеть моего лица, но я все равно отвернулась. Сказала коротко: «Я женщина. Это — ответ своего рода». В тишине я услышала, как очень близко хрустит травой лошадь. Рядом с пастбищем блестела река. Что-то проплыло по ней, как призрак, совершенно бесформенное. Жеребенок подошел к матери. Только я начала понимать, что Кон совершенно неправильно мог понять мое заявление, как он заговорил, будто ничего и не слышал: «А о Юлии действительно больше речи не было?» «Абсолютно, — я потушила сигарету. — ну, вот и все. Думаю, это правда. И между прочим, он просил ничего тебе не говорить». Кон улыбнулся. «Неужели в самом деле?» «И пожалуйста, не притворяйся, что ты был совершенно уверен в том, что я автоматически его предам. Я бы и не сказала тебе, если бы… не хотела изменить наши планы». Не обратил внимания. Похоже, обладал замечательной способностью заниматься только тем, чем хотел. |
